Ни одному из них это не понравилось, но они подчинились. Их предупреждали о подобной возможности.
Фэйли с трудом скрывала нервозность - ей не нравилось оставлять Аша’мана, их лучшее средство для отступления. Особенно учитывая тот факт, что Илэйн, вне сомнения, припрятала в гостиной шпионов и гвардейцев, способных прийти на помощь при малейших признаках опасности. Фэйли и сама не отказалась бы от подобной защиты, но привести способного направлять мужчину на встречу с королевой… что ж, будь что будет. Они у Илэйн в гостях, в конце концов.
Глубоко вздохнув, Фэйли присоединилась к Перрину, Аллиандре и Моргейз в небольшой боковой комнате. По уже расставленным креслам она догадалась, что Илэйн рассматривала возможность подобной встречи. Они дождались, пока Илэйн войдёт, прежде чем сесть. Фэйли, как ни старалась, не смогла обнаружить места, где могли бы спрятаться телохранители.
Илэйн вошла и жестом пригласила гостей садиться. Кольцо на пальце с Великим Змеем сверкнуло в свете ламп. Фэйли едва не забыла, что королева - Айз Седай. Возможно, в телохранителях не было нужды - способная направлять женщина стоит дюжины солдат.
Интересно, какому из слухов об отце ребёнка Илэйн стоило верить? Уж точно не глупой сплетне об одном из её телохранителей - явной выдумке для отвода глаз. Неужели отец - сам Ранд?
Моргейз появилась в комнате вслед за Илэйн. Она была одета в тёмно-красное платье простого покроя. Женщина заняла место рядом с дочерью и принялась молча разглядывать окружающих.
- Итак, - произнесла Илэйн. - назовите мне хотя бы одну причину, по которой мне не следует казнить вас обоих за предательство.
Фэйли удивлённо мигнула. Перрин лишь фыркнул.
- Не думаю, что подобное решение обрадует Ранда.
- Я ему не подчиняюсь, - отозвалась королева. - Неужели ты надеешься, что я поверю, что ты по его совету запудрил мозги моим подданым и объявил себя королём?
- Вы, кажется, извратили некоторые факты, Ваше Величество, - с вызовом произнесла Фэйли. - Перрин никогда не провозглашал себя королём.
- Ах, и он, конечно же, никогда не поднимал стяга Манетерена, как следует из отчётов моих информаторов? - съязвила Илэйн.
- Да, я поднял стяг, - признался Перрин. - Но также и спустил его добровольно.
- Надо же, какая скромность, - съязвила Илэйн.- Да, ты не называл себя королём, но поднять этот флаг равносильно этому. Да сядете вы все наконец или нет!
Повинуясь взмаху её руки, к ней по воздуху подплыл поднос, уставленный кубками и кувшином с вином, а также чайником с комплектом чашек.
«Доставлен с помощью Единой Силы, - подумала Фэйли. - Как напоминание о её могуществе. Довольно наглядная демонстрация».
- Однако, - продолжила Илэйн, - я поступлю согласно интересам моего королевства, несмотря на последствия.
- Сомневаюсь, что оскорблять двуреченцев, - неуверенно произнесла Аллиандре, - отвечает интересам вашего королевства. Казнь их предводителя вызовет открытый мятеж.
- С моей точки зрения, - ответила Илэйн, разливая чай по кружкам, - они уже взбунтовались.
- Мы явились к вам с миром, - парировала Фэйли. - Вряд ли это может быть расценено как акт мятежа.
Илэйн первая пригубила чай, согласно древнему обычаю, демонстрируя, что он не отравлен.
- Моим посланцам в Двуречье дали от ворот поворот, а ваши люди передали мне послание - я цитирую: «Земли лорда Перрина Златоокого отказываются платить ваши андорские налоги. Тай’шар Манетерен!»
Аллиандре побледнела. Вздох Перрина скорее напоминал тихий рык. Фэйли пригубила свой чай - мята с голубикой; поразительно вкусный. Да, в прямодушии двуреченцев сомневаться не приходилось.
- Мы живём в беспокойные времена, Ваше Величество, - произнесла Фэйли. - Однозначно, жители отнеслись с подозрением к столь неожиданному вниманию; Двуречье в прошлом редко вызывало интерес короны.
- Это ещё мягко сказано,- фыркнул Перрин.- Большинство из нас выросло, понятия не имея, что мы - часть Андора. Вы на нас не обращали никакого внимания.
- Это потому, что раньше вы не бунтовали, - ответила Илэйн между глотками.
- Мятеж не единственная причина, по которой народ достоин внимания королевы, которая провозглашает их своими подданными, - произнёс Перрин. - Не знаю, в курсе ли ты, но в прошлом году мы в одиночку противостояли троллокам, без всякого намёка на королевскую помощь. Ты прислала бы помощь, знай ты о нашей нужде, но факт, что никаких солдат - никого способного узнать о нашей беде - не было и в помине, говорит сам за себя.
Илэйн заколебалась.
- Двуреченцам лишь недавно открылась их истинная история, - тщательно подбирая слова, заметила Фэйли. - Простую, размеренную жизнь уже не вернуть, особенно когда Тармон Гай’дон на пороге. После того, как этот край вскормил Дракона Возрождённого. Иногда мне кажется, что Манетерен пал и Двуречье восстало из его пепла, дабы воспитать Ранда ал’Тора. Среди фермеров с королевской кровью и королевским упрямством.
- Именно поэтому так важно немедленно вас утихомирить! - вспылила Илэйн. - Я предложила тебе награду, чтобы ты попросил о прощении. Я бы тебя помиловала и позаботилась выслать войска, чтобы твой народ был в безопасности. Прими моё предложение, и жизнь вернётся в свою колею.
- Не бывать этому, - мягко ответил Перрин. - Теперь Двуречьем будут править лорды. Я пытался этому сопротивляться, и ты можешь попробовать, но ничего не изменится.
- Возможно, - сказала Илэйн. - Но признать тебя - означает дать добро каждому самозванцу присвоить титул, а потом упорно собирать армию, чтобы его удержать. Это ужасный прецедент, Перрин. Не думаю, что ты понимаешь, в какое неприятное положение ты меня поставил.
- Ничего, справимся, - изрёк Перрин в той самой упрямой манере, свойственной ему, когда он что-то вбил себе в голову. - Отступать я не намерен.
- Ты даже не стараешься убедить меня, что готов признать моё главенство! - огрызнулась Илэйн.
«Это плохо». - От открытого противостояния все проиграют, подумала Фэйли, решив вклиниться в разговор.
Однако, прежде чем она заговорила, послышался другой голос.
- Доченька, - тихо произнесла Моргейз, пригубив чай. - Если ты решилась потанцевать с та’вереном, будь уверена, что знакома с фигурами этого танца. Я с ним путешествовала и видела его в действии, сам мир прогибается под его волей; даже злейшие враги превращаются в его союзников. Сопротивляться воле Узора равносильно попытке сдвинуть гору ложкой.
Взглянув на мать, Илэйн задумалась.
- Я прошу прощения за то, что вмешиваюсь, - продолжила Моргейз. - Но я ведь предупреждала тебя, что обещала этим двоим свою защиту. Андор крепок, но я опасаюсь, что и он не выдержит противостояния с этим человеком. Он не посягает на твой трон, в этом я уверена, ну а Двуречье нуждается в руководстве. Чем же плохо согласиться на того, кого они сами выбрали?
