Её глаза открылись.
- Том, - прошептала она и улыбнулась. - Мне показалось, я слышала твой голос.
Свет! Её голос вернул Мэта назад, в прошлое. В те далёкие времена, эпохи назад.
Она посмотрела на него.
- И ты, Мэт. Дорогой Мэт. Я знала, вы за мной придете. Оба. Мне не хотелось этого, но я знала, так и будет…
- Передохни, Морейн, - ласково сказал Том. - Мы выберемся отсюда в два перебора струны.
Мэт посмотрел на неё - распростёртую, беспомощную.
- Да чтоб мне сгореть. Я не позволю, чтобы всё закончилось вот так!
- Они приближаются, парень, - предостерёг Том. - Я их уже слышу.
Мэт обернулся и посмотрел в проём. Он увидел то, что услышал Том. Элфины крались по коридору, хитрые и смертельно опасные. Они улыбались, и ему было хорошо видно обнажавшиеся при улыбках передние зубы, похожие на ядовитые зубы змей. Если б не эти зубы, их можно было бы спутать с людьми. И если б не глаза. Такие неестественные, с вертикальным зрачком. Элфин подкрадывались. Пугающе. Нетерпеливо.
- Нет, - прошептал Мэт. - Должен быть выход. - «Ну, давай, думай же! - приказал он себе. - Ты, Мэт, болван. Должен быть выход. Как ты выбрался в прошлый раз?» Нет, об этом уже спрашивал Ноэл. Это не поможет.
Пришедший в отчаянье Том извлёк из-за спины свою арфу. Он принялся наигрывать знакомую Мэту мелодию «Милый шёпот завтрашнего дня». Это была трагичная мелодия, которую исполняли как реквием по усопшим, но очень красивая.
Как ни странно, эта музыка подействовала на Элфин. Их движения замедлились, а передние начали в движении раскачиваться в такт мелодии. Они знали, Том играет на собственных похоронах.
- Я не знаю, как я выбрался в прошлый раз, - прошептал Мэт. - Я был в бессознательном состоянии, а когда очнулся - меня уже повесили. И Ранду пришлось меня снимать.
Он поднёс руку к шраму. Ответы Элфин не давали никаких зацепок. Он знал про Дочь Девяти Лун, он знал, что значит поступиться половиной мирового света. Он знал о Руидине. Всё это было ясно. Никаких вопросов, придраться не к чему.
Вот только…
«Что тебе дали Илфин?»
- У меня провалы в памяти, - прошептал Мэт, уставившись на надвигающихся элфинов, - я хочу их заполнить.
Элфин в своих странных одеждах из жёлтых лоскутов скользили вперёд. Мелодия Тома вплеталась в воздух, ей вторило эхо. Твари медленно, но уверенно приближались. Они знали, теперь их жертвы никуда не денутся.
Двое Элфин, находившиеся в первых рядах, несли сверкающие бронзовые мечи, с которых капало что-то красное. Бедняга Ноэл.
Том начал петь:
Бывает, бесконечно длится век,
бредущего землей пустынной,
и даже края света белый снег,
прогнать не сможет страх глубинный.
Мэт слушал, и в его голове, словно цветы, расцветали воспоминания. Голос Тома перенёс его в далёкие дни прошлого. В те дни, о которых сохранились его собственные воспоминания, и в дни, прожитые другими людьми: когда он умирал, когда он жил, когда он сражался и когда он побеждал.
- Я хочу их заполнить… - прошептал Мэт себе под нос. - Так я и сказал, и Илфин повиновались, дав мне чужие воспоминания.
Глаза Морейн вновь закрылись, но она слушала мелодию Тома и улыбалась. Мэт считал, что Том начал играть для элфинов, но теперь он не был уверен. Может, Том играет для Морейн?
Финальную грустную песню о неудачном спасении.
- Я хочу их заполнить, - повторил Мэт, - и они дали мне чужие воспоминания. Это был мой первый дар.
Во имя страха ты о нём молчишь,
хранишь его - он твой источник силы.
- Но я попросил что-то ещё, сам того не зная, - произнёс Мэт. - Я сказал, что мне нужно отвязаться от Айз Седай и Силы. И они вручили мне для этого медальон. Второй дар.
Пока в узде твой страх, ты не дрожишь,
И веришь - мы боимся, значит живы…
- И… и я попросил ещё об одном. Я сказал, что хочу держаться от них подальше и вернуться в Руидин. Илфин дали мне всё, что я у них попросил. Воспоминания, чтобы заполнить провалы. Медальон, чтобы избавиться от Силы…
И что ещё? Они отправили его в Руидин, при этом повесив. Но повешение было платой, а не ответом на его требования.
Том пел, его голос звучал громче.
Пройду и я свой путь тропой пустой
и тяжкий груз свой пронесу до смерти.
- Нет. Они действительно дали мне кое-что ещё, - прошептал Мэт, опуская глаза на зажатый в руках ашандерей. Шипение элфинов нарастало.
«Таков исконный договор, и он провозглашает».
Эти слова были вырезаны на оружии. На лезвии были два ворона, на древке была нанесена надпись на Древнем Наречии.
«Мысль - это времени стрела, и память не истает».
Зачем они ему дали копьё? Мэт никогда об этом не задумывался. Но оружие он у них не просил.
«Цена уплачена. Свое просивший получает».
«Нет. Оружие я точно не просил. Я просил у них выход.
А они дали мне это».
Пусть будет ложь гнусна, но я другой…
Не отведу я взгляд, уж мне поверьте!
Том пропел последнюю строфу.
Мэт взмахнул ашандареем и вонзил его в стену. Остриё глубоко вонзилось в неизвестный материал, не являвшийся камнем. Вокруг лезвия брызнул свет, вырвавшись на свободу, словно брызги крови из разрубленной вены. Мэт завопил и нажал посильнее. От стены прокатились мощные волны света.
Он повёл ашандарей вниз, под углом, делая разрез. Затем он провёл оружием вверх, в другую сторону, вырезая большой перевёрнутый треугольник, состоявший из света. Омывая его, свет будто бы распускался бахромой. Элфины добрались до дверного проёма рядом с Томом, но тут же зашипели и начали откатываться от идущего мощного свечения.
Мэт добавил финальный штрих - волнистую черту посредине треугольника. Он едва мог что-то различить, настолько ярким был свет. Часть стены прямо перед ним пропала, открыв сияющий белым светом проём, который, казалось, был прорезан в стальной стене.
- Что ж, я… - прошептал Том, поднимаясь на ноги.
Элфины закричали от нестерпимого гнева. Они ворвались в комнату, каждый одной рукой закрывал глаза, а в другой сжимал свой жуткий меч.
- Выноси её! - закричал Мэт, поворачиваясь лицом к тварям. Он поднял ашандарей и, воспользовавшись пяткой оружия, ударил в лицо ближайшего элфина. - Иди!
Том схватил Морейн и оглянулся на Мэта.
- Иди! - повторил Мэт, ударяя по руке второго змеёныша.
