Бомбатта так и застыл с отвисшей челюстью. Когда Дженна замолчала, его рот захлопнулся, но с таким же звуком и его сабля вошла в ножны.
— Мы сейчас же продолжаем наш путь в горы, — сказал он ей хмуро.
Конан, стараясь сдержать свои эмоции, сжав свои чувства в кулак крепче, чем рукоять меча, молча повернул коня на юг.
— Так нельзя! — возмутилась Дженна. Маленький кулачок изо всех сил ударил по луке седла. Царственное величие девушки бесследно исчезло, словно дым на ветру. — Конан! Мы же решили, что идем туда, куда веду я. Мы же договорились!
Конан со вздохом повернулся к ней:
— Дженна, мы сейчас не играем во дворцовом саду. Я делаю то, что считаю нужным, а не то, что требуется по правилам игры.
— А я думала, что все это очень похоже на игру. Что-то вроде огромного лабиринта. Только ты почему-то не хочешь больше играть.
— Это и есть лабиринт. Только за каждым поворотом нас может поджидать смерть, а не приятный сюрприз.
— Нет, так не бывает! Так нельзя! — Было видно, что такой оборот дела совершенно неожидан для девочки. — Моя тетя говорила, что это — мое предназначение, что это обязательно нужно сделать. Но она никогда бы не отпустила, меня, если бы это было опасно.
— Ну конечно, нет! — медленно сказал Конан, глядя ей в глаза. — Дженна, я дойду с тобой до Ключа и Сокровища. А потом мы вместе вернемся в Шадизар. Я сделаю все, чтобы тебя миновала любая опасность. Но сейчас тебе следует ехать за мной. Нам всем может очень понадобиться человек, которого я ищу.
Дженна нерешительно кивнула:
— Ладно. Я поеду с тобой.
Конан вновь повернул коня на юг. Малак и Дженна последовали вплотную за ним. На некотором расстоянии двигался бурчащий проклятья Бомбатта.
* * *
Прекратилась пляска теней в зеркальном зале. Погас ярко-алый свет, лишь привычно мерцало кроваво-красным Сердце Аримана.
Амон-Рама, чуть пошатываясь, отошел от прозрачного пьедестала.
Его узкое лицо стало еще уже, и без того бледная кожа совсем посерела. Колдовство на расстоянии отбирает много сил. Следовало, отдохнуть и подкрепиться, прежде чем продолжать.
Жаль, конечно, что заклинания, на которые потрачено столько сил, не сработали.
К тому же не удалось посмотреть, чем закончилось все там, на равнине. Сердце Аримана не могло одновременно служить магическим кристаллом и источником силы. Амон-Рама понимал, что отнюдь не девчонка помешала заклинаниям.
Она, конечно, отмечена судьбой, но не имеет никакого представления о реальном колдовстве. Вся ее жизнь подчинена одной цели, и колдовство никак не увязывалось с ее чистотой и непорочностью.
Значит, остаются эти люди, сопровождающие ее. Они, конечно, тоже не волшебники. Он бы почувствовал вибрации встречных заклинании. Любой сильный талисман, способный защитить от заклятья, он тоже увидел бы при первом же взгляде сквозь волшебное зеркало Камня. Оставался лишь один ответ — каким бы неправдоподобным он ни казался. Один из них — один из двух воинов — обладал невероятной, непостижимой силой воли.
Черный маг зловеще улыбался.
Неплохо… Железная, алмазная воля? Что ж, отличное дополнение к подарку.
Девчонка, которая может управляться с Сердцем, и железная воля, отобранная у сопровождающего ее воина…
Но сначала — хорошая еда, крепкое вино и глубокий сон. Амон-Рама покинул зеркальный зал. Сердце Аримана угрожающе тлело на своем прозрачном пьедестале.
Глава седьмая
Кроваво-красное солнце уже коснулось вершин гор, но палящий зной все не ослабевал. Обливаясь потом, четверо всадников продолжали путь на юг. Бомбатта всю дорогу продолжал проклинать Конана и все подряд. Но делал он это негромко, себе под нос, и киммериец не особо прислушивался к сопровождавшим его имя эпитетам. За любое из этих оскорблений он был готов убить кого угодно, но, решив для себя, что Дженне не нужно видеть смерть, он предпочел отложить выяснение отношений.
— За тем холмом, Конан… — неожиданно разорвал тишину Малак. — Селкет меня побери, если обитель Акиро не окажется там. Конечно, если меня не обманули в Шадизаре.
— Ты уже трижды говорил это, — раздраженно сказала Дженна.
— Госпожа, даже такой специалист, как я, имеет право на ошибку. Но на этот раз, уверяю вас, все будет без обмана.
Из-под копыт лошадей покатились камни, когда всадники направили их вверх по склону. Киммериец начал сомневаться, имеет ли Малак хоть малейшее представление о том, в какой стороне может находиться Акиро. Забравшись на вершину холма, он громко воскликнул:
— Ханнуман меня подери!
— Попридержи язык при Дженне, — гаркнул Бомбатта, но, подъехав к тому месту, где стоял Конан, сам прохрипел: — Вот так дерьмо Великого Эрлика!
Перед их глазами и вправду оказалась обитель Акиро — грубо сложенная из камней и глины хижина, наполовину врытая в склон. Ее хозяин, маленький желтолицый человечек, был привязан за руки и за ноги к столбу перед входом. Ветки, положенные у основания столба, весело потрескивали огоньком. Три человека в развевающихся, как крылья, белых одеяниях стояли спиной к наблюдателям на холме и, глядя в разгорающийся костер, читали какие-то таинственные заклинания. Еще две дюжины одетых в грязные лохмотья, немытых, нечесаных людей восторженно кричали, потрясая копьями, издавая одобрительные крики, за спинами белокрылых фигур.
— Вообще-то Акиро и мне не очень нравился… — осторожно начал Малак.
— Он нам нужен. — Ответ Конана был краток и ясен. Он молча повернулся к Бомбатте, и тот прочел в глазах киммерийца немой вопрос.
— Нет, варвар. Если это и есть тот человек, из-за которого мы проделали такой путь, то теперь это твои личные проблемы.
— Почему вы что-то обсуждаете, вместо того чтобы помочь несчастному человеку там внизу? — разозлено спросила Дженна.
— Мое дело — охранять тебя, дитя мое, — ответил Бомбатта. — Неужели ты думаешь, что я потащу тебя туда, поближе к этим дикарям, или оставлю здесь, где поблизости могут шляться их приятели.
Малак влез в разговор, обратившись к Конану:
— Мы, кстати, еще можем махнуть в Аренджун.
— Вперед, Малак, к Акиро.
Меч Конана легко скользнул в его руки; закатное солнце блеснуло красным светом по всей длине лезвия. Пришпорив коня, Конан полетел вниз по склону.
— Да поможет мне Донар, — закатив глаза, простонал Малак вслед киммерийцу, — надо думать, эти ребята знают свое дело, раз смогли скрутить колдуна.
Бормоча молитвы еще полудюжине богов, Малак отвязал приготовленную для Акиро лошадь и поскакал вслед за другом.
Молча, без боевого клича, Конан ворвался в группу оборванцев с копьями. Их завывания и причитания заглушили даже стук копыт приближающегося коня. Стоявшие кучкой разлетелись в разные стороны. Лишь немногие, собравшись с мыслями, повернули копья в сторону незнакомца. Но Конан не стал тратить на них ни секунды. Троица, продолжавшая самозабвенно петь свою абракадабру, интересовала его больше. Несомненно, они творили какое-то колдовство, которое следовало немедленно остановить, чтобы спасти Акиро.
