— Я бы хотела выбраться отсюда поскорее, — сказала Дженна. — Я теперь чувствую зов Сокровища, как раньше чувствовала Ключ.
При этих словах Бомбатта поспешил к ней, загораживая девушку от Зулы и Конана, словно главная опасность исходила от них.
Малак приложил руки к уху Конана и тихо, чтобы никто другой не разобрал его слов, сказал ему:
— Сокровище. Я не хуже колдунов понимаю в этом толк. Надеюсь, что на этот раз наши и их интересы не пересекутся. То, что не понадобится этой дворцовой кукле, вполне можем оприходовать мы с тобой, а? Скоро вернемся в Шадизар и заживем — как кум королю.
— Скоро, скоро, — согласился Конан.
Его глаза беспокойно поглядывали на Дженну, а рука так сжала амулет, что золотой дракон словно впечатался в ладонь.
— Уже скоро.
Глава четырнадцатая
Конану начинало казаться, что лекарства Акиро были хуже, чем раны, которые они были призваны лечить… Их маленький караван продолжал путь на юг. Над ними по-прежнему нависали серые горы. Их склоны были изрезаны узкими ущельями, удобными для нападения. В густом кустарнике можно было нарваться на засаду, но Конан не мог сосредоточиться ни на чем, кроме своих повязок, закрывавших раны, оставленные когтями чудовищной обезьяны. Наложенная под повязкой мазь жгла как огонь. Конан судорожно потянулся к льняному полотну, обмотанному вокруг его груди.
— Не делай этого, — остановила его Дженна. — Акиро сказал, что не следует беспокоить раны.
— Это все чушь, — возразил Конан. — Такие царапины я получал и раньше. Промыть их и оставить открытыми. Вот я все, чем я лечился всю жизнь.
— Это не царапины, — твердо сказала она.
— Да еще, эта вонь…
— Это же приятный аромат целебных трав. Я начинаю удивляться, как ты вообще умудряешься как-то обходиться без посторонней помощи. Я тебе повторяю: оставь свои повязки в покое. Акиро говорит, что эта мазь вылечит целиком все раны за два дня. Конечно, не очень-то верится, но он еще попросил, чтобы я не спускала с тебя глаз, чем я и занимаюсь.
Конан обернулся, чтобы посмотреть в глаза старому колдуну. Тот с показным равнодушием встретил его взгляд. Малак и Зула, похоже, и вовсе были рады левому развлечению и внимательно слушали диалог Конана и Дженны. Бомбатта казался погруженным в свои мысли, но по его глазам было видно, что он не заплакал бы, окажись раны, нанесенные колдовской обезьяной, смертельными.
— Должна сказать, что ты не выглядишь благодарным Акиро за то, что он так старается сделать для тебя. А ты…
— О, великий Митра, — взмолился Конан и довольно грубо поинтересовался: — Слушай, девочка, может, ты займешься чем-нибудь другим?
Лицо Дженны помрачнело, глаза погасли, и Конан понял, что погорячился.
— Прости меня, — коротко сказала она и попридержала лошадь, чтобы поотстать от киммерийца.
Ее место тут же занял Малак. Конан повернулся к приятелю и сказал:
— Иногда мне кажется, что эта девчонка мне куда больше нравилась, когда шарахалась от собственной тени.
— А мне вообще нравятся только такие, которых можно полапать самому… — маленький вор осекся, заметив холодный взгляд Конана. — Слушай, я ведь не о девчонке хотел поговорить. Ты соображаешь, где мы едем?
— Думаю, да.
— Тогда почему мы не свернем куда-нибудь? Еще немного, и мы вплотную подберемся к деревне, где встретили Зулу. Не думаю, что ее жители обрадуются, увидев нас снова. Нам просто везет, что нас до сих пор не встретили градом стрел из кустов.
— Да знаю я, — сказал Конан.
Он посмотрел на Дженну. Она ехала опустив голову и закрыв лицо капюшоном. Она явно была очень расстроена.
— Мы должны ехать дальше, опять через деревню? — крикнул он ей.
Дженна выпрямилась, отчаянно пытаясь собраться с мыслями.
— Что? Какая деревня? — она осмотрелась и показала на восток, в узкое ущелье между двумя покрытыми снегом вершинами. — Нам туда.
— Хоть всем богам молись с этой красавицей, — вздохнул Малак.
В этот момент из зарослей им навстречу вылетел целый эскадрон — человек сорок — коринфийских кавалеристов, сверкающих лезвиями мечей.
Конан не стал тратить время на проклятия, да если бы и захотел — не успел бы. Его меч едва успел взлететь в воздух, чтобы отразить удар клинка коринфийца, вознамерившегося проломить Конану череп. Одновременно, высвободив ногу из стремени, Конан ударом сапога выбил другого нападающего из седла. Мгновение спустя удар меча перерезал горло первому противнику. Конан успел заметить Малака, подпрыгнувшего под меч коринфийца и вонзающего ему кинжал под полированную грудную пластину доспехов. В этот миг еще один всадник налетел на киммерийца.
— Конан! — отчаянный крик донесся до него даже сквозь общий гвалт. — Конан!
Конан бросил взгляд в том направлении, откуда шел звук; от увиденного у него перехватило дыхание. Смеющийся солдат схватил Дженну за волосы, и только то, что она судорожно ухватилась за седло, спасло ее от падения под копыта.
Один лишь взгляд, но когда Конан повернулся вновь к своему противнику, тот содрогнулся, увидев в сапфировых глазах свою смерть. Он по-прежнему крепко держал в тренированных руках свои меч, но уже ничего не мог противопоставить ярости северянина, сошедшегося с ним в поединке. Трижды скрестились их мечи, а затем Конан повернул коня, оставив окровавленное тело на камнях долины.
Киммериец бросил коня галопом в сторону, где Дженна продолжала кричать, держась одной рукой мертвой хваткой за седло, а второй пытаясь вырвать волосы из сжимавшего их кулака или хотя бы ослабить боль. Коринфиец откинул голову назад, заливаясь смехом.
— Эрлик тебя подери, собака! — проорал Конан, привстав на стременах, чтобы вложить в удар всю силу и вес своего массивного тела.
Его злость была так велика, что он даже не заметил, как клинок перерубил шею коринфийца. Голова солдата оторвалась от плеч и с последней гримасой смеха на губах отлетела под копыта лошадей. Кровь фонтаном забила из обезглавленного туловища, некоторое время еще простоявшего прямо в седле, а затем рухнувшего вслед за головой. Пальцы, вцепившиеся в волосы Дженны, чуть не утащили ее вслед за мертвым телом, пока не ослабили свою последнюю хватку. Девушка почти легла на шею лошади, глядя безумными, вытаращенными глазами на обезглавленное тело рядом с ногами ее лошади.
Не больше секунды потребовалось Конану, чтобы оценить ситуацию на поле боя. Малак, верхом на коринфийской лошади, уже тянулся к крупу другой, хватая ее наездника за красный плюмаж на шлеме. Миг — и по открытой шее коринфийца полоснул отточенный кинжал шадизарского вора. Вспышки и гулкие удары сопровождали судорожные метания Акиро по долине, Стоило ему остановиться, чтобы начать заклинания и магические движения руками, как кто-нибудь из нападавших подлетал к нему с диким воплем, занося оружие. Акиро встречал их вспышками и громоподобными раскатами, которые, однако, не наносили никому вреда. С каждым разом у старика оставалась все меньше времени, чтобы в перерывах между нападениями сосредоточиться и преподнести коринфийцам более действенные доказательства магической силы. Зула и Бомбатта пытались держаться рядом с Дженной, но мощи сверкающей сабли и со свистом рассекающего воздух, шеста едва хватала, чтобы просто сдержать натиск наседавших коринфийцев и отражать град их ударов.
