Тяжелые шаги возвестили о возвращении Бомбатты. Он бегом появился из коридора.
— Что с ним? — тревожно спросила девушка.
Пыль и грязь покрывали лицо воина в черных доспехах; по щеке текла кровь. Он посмотрел на девушку и вдруг нервно закричал:
— А где Рог, девчонка? Девятое Небо Зандру! Если ты его потеряла…
— Вот он, — дожидаясь, она завернула драгоценную ношу в куски ткани, оторванные от плаща. Да, она помнила, что Рог Дагота — ее предназначение, но что-то в этой вещи было такое, из-за чего она не хотела касаться ее руками. И Сердце Аримана, и Рог Дагота лежали, обмотанные несколькими слоями белой шерсти, и Дженне хотелось, чтобы этих слоев было как можно больше.
— Где… где все остальные?
— Погибли, — коротко бросил Бомбатта. Напрягая сильные мышцы, он навалился на загораживающий выход камень.
Дженна опустилась на пол как подкошенная. Погибли? Нет, Конан не мог умереть. Она не могла себе этого представить. Да и другие — Зула, Акиро, даже Малак, — все они стали близкими и важными для нее. Никого из них не хотела бы она видеть мертвым или раненым. Но этот голубоглазый молодой киммериец! Его руки, такие мягкие и нежные, когда они не сжимают меч, его лицо… Он был кем-то особым для нее.
— Я не верю, — прошептала она.
Огромный валун с грохотом выкатился наружу и понесся вниз по склону, подняв облако пыли и увлекая за собой другие камни.
— Я же слышала, как он звал меня!
— Пошли, Дженна. У нас мало времени.
Бомбатта железной хваткой сжал ее запястье и потащил к выходу. Они вылезли на самом краю большого двора перед храмом. Солнце уже клонилось к западу. Поглядывая на бронзовые двери, ругаясь на ходу, Бомбатта тащил Дженну за собой в каменный лабиринт.
— Я не верю, что Конан мертв, — сказала она во весь голос.
— Вот наш знак, — словно не расслышав ее, Бомбатта ткнул в стрелу, нацарапанную на каменной глыбе. — Теперь — вперед. Надо найти лошадей. Тогда до темноты мы будем уже далеко отсюда.
— Бомбатта, я не могу поверить в это. Скажи, ты сам видел, как он погиб?
— Да, я видел, — хриплым голосом сказал тот, даже не замедлив шаг и не ослабив кулак, сжимавший ее руку. — Он бежал, позорно бежал, как и подобает трусливому псу, вору. Эти черные верзилы проткнули его насквозь, как и всех остальных. Мне пришлось обрушить потолок, чтобы оторваться от погони. А, вот и лошади.
Стреноженные животные стояли все вместе. Дженна даже не обратила внимания, далеко ли отбрели лошади от того места, где их оставили. Ее мысли были заняты другим.
— Может быть, он только ранен, — начала она, но осеклась, наткнувшись на что-то новое во взгляде Бомбатты.
— Мы можем поехать отсюда куда угодно, — сказал он негромко, — например, в Аграпур. Колдун Турана или сам король Илдиз дадут за эти вещицы столько, что нам хватит купаться в роскоши до конца наших дней. — Он сильными руками поднял ее и усадил в седло. — Стереги их, Дженна, — закончил он, распутывая ноги лошадей и привязывая их поводья так, чтобы те встали гуськом.
— Что ты делаешь? — удивленно спросила она. — Мы не можем забрать всех.
— Они нам понадобятся. До Аграпура путь неблизкий.
— Какой еще Аграпур. Мы возвращаемся в Шадизар. А лошадей забирать нельзя, пока есть хоть какой-то шанс, что остальные остались живы. Если ты хочешь забрать всех лошадей, отведи меня обратно в храм и покажи мне тела погибших.
Бомбатта покачал головой:
— Это слишком опасно.
— Опасно или нет, но я не оставлю их, не убедившись, что они уже мертвы.
Злоба, исказившая лицо Бомбатты, заставила сердце девушки сжаться от страха. Ей стоило огромного труда остаться сидеть прямо с высоко поднятой головой и, не мигая, смотреть ему в глаза.
Бросив поводья остальных лошадей, Бомбатта подогнал своего коня поближе к Дженне.
— Он, он! Все время только о нем! Да ты пойми. С этими вещичками мы могли бы податься куда угодно, — каждое слово вылетало из его рта словно кусок железа. — Куда только захотим.
Вдруг его иссеченное шрамами лицо перекосилось от боли. Дженна в изумлении уставилась на него: никогда раньше она не видела, чтобы. Бомбатта чувствовал боль. Гримаса исчезла через одно мгновение, лишь в глазах затаилась боль, погасив огонь и сделав их пустыми и темными.
— Мы едем в Шадизар, — хрипло сказал Бомбатта и, взяв в руки поводья ее лошади, повел ее по каменному лабиринту.
Дженна крепко прижимала к груди сверток с тем, ради чего она пережила столько опасностей во время этого путешествия. Она не позволила себе оглянуться. Вопрос был прост: Конан или ее предназначение. Одно — ценой другого. Она лишь поразилась тому, как это оказалось больно. Как только боги позволяют, чтобы человек терпел такую боль. Как они смеют ставить ее перед таким страшным выбором! Всхлипывая, вздрагивая от плача, она бессильно сидела в седле и позволила вести себя туда, куда направлялся Бомбатта.
Глава двадцатая
Конан вдруг ощутил, что сознание вернулось к нему, и тотчас же все вспомнил, сжав в руке меч. Акиро и Зула изумленно смотрели на него. Малак, запустив в темноту камень величиной с кулак, вытер о штаны руки и сказал:
— Ты вовремя очухался, киммериец. А то я уж было подумал, что ты решил тут проваляться, пока мы все не помрем.
— Сколько? — коротко спросил Конан. Голова все еще болела. Струйка запекшейся крови застыла на затылке.
Малак лишь пожал плечами. Акиро ответил за него:
— Может, два поворота песочных часов, может, чуть больше. Трудно сказать точнее. Мы нашли тебя лежащим, словно быка, которого оглушили ударом по голове. Я попытался сделать что-то, но раны головы — такое дело, что лучше оставить их затягиваться естественным путем.
— У меня есть кое-какие травы, которые могут помочь при ушибах головы, — сказала Зула, — но здесь нет воды, чтобы размочить их.
Киммериец кивнул, и ему вдруг показалось, что комната закружилась вокруг него. Усилием воли он заставил мир принять нормальное положение. Слабость была сейчас непозволительной роскошью.
Дальний угол зала представлял собой груду остатков колонн, придавленных сверху глыбами рухнувшего свода. Малак, вскарабкавшись по ним, установил повыше их факелы, которые теперь равномерно освещали своим желто-красным светом часть зала. Кроме факелов, в зале появился еще один источник света: из коридора, по которому они пришли, бил ярко-голубой луч, резавший глаза.
— Это еще что? — спросил Конан.
— Кое-какая защита, — ответил ему Акиро. — Я успел подготовить девять огненных преград, прежде чем эти громилы успели открыть дверь. Тогда мне пришлось привести в действие первую из них. Эта штука поможет нам некоторое время продержаться. Но остальные восемь преград я буду устанавливать только по одной, не раньше, чем догорит предыдущая. Здесь все и так еле дышат — было бы опасно включить слишком большую силу.
