– От старости истрепался, - пояснила
Филипенко. - Сейчас я в двух словах объясню ситуэйшен. Мы с Терешкиной в один
класс ходили, Ника в школе отвратительно училась, на одни тройки. По идее, она
заслуживала двоек, но отец Терешкиной заведовал гастрономом. Врубаешься?
Я прилегла на диван. В советские времена
человек, имевший доступ к продуктам питания, обладал почти безграничной властью
над окружающими. Оно и понятно, кушать хочется каждый день, причем не один раз.
А прилавки аж до середины 90-х годов прошлого века выглядели удручающе, даже
простой кефир считался дефицитом. Поэтому дружить со всякими начальниками баз и
директорами продмагов считалось престижным, даже обычный продавец затрапезной
лавки являлся небожителем, он мог вытащить из подсобки массу вкусностей. Ясное
дело, школьница Терешкина с таким папой была любимицей педагогов.
– Ей бы и пятерки ставили, - продолжала
Майя, - но только не получалось, Ника тупая была.
– Совсем дура в университет не поступит.
– Ой, не смеши! - фыркнула Филипенко. -
Или ты забыла, как в советские годы дела обстояли? Впрочем, думаю, и нынче не
слишком традиции изменились: берешь конверт, кладешь пять сантиметров денег, и
- оп-ля, твоя деточка - студентка. Вот только с Никой чудо приключилось.
– Какое?
– Я пытаюсь сообщить суть дела, а ты
безостановочно меня перебиваешь, - рассердилась Майя. - Если замолчишь на
минутку, я все объясню.
Я вытянула ноги и устроилась поудобнее на
диванной подушке. Нет, быстро от Филипенко не отделаться. Но во всем плохом
есть изрядная доля хорошего. Пусть сейчас Майя помучает меня, зато все
расскажет, и не придется с ней встречаться. Согласитесь, беседовать по телефону
с назойливой особой намного комфортнее, чем трепаться с ней же, сидя в кафе.
Филипенко не видит собеседницу, можно включить без звука телик… Внезапно мне
стало весело, вспомнилась одна забавная ситуация.
Уж и не помню, в каком году, но точно до
знакомства с Куприным я устроилась на работу в фирму, торгующую средствами
безопасности. Контора предлагала желающим видеодомофоны, камеры слежения,
разнообразные датчики и прочую технику. В мои обязанности входило отвечать на
звонки клиентов и доходчиво объяснять им: самый лучший товар, причем по
наивыгоднейшей цене, находится именно там, куда они обратились.
Один раз позвонила тетка, желавшая приобрести,
как она выразилась, «прибор подгляда за нянькой». Я начала расхваливать
имевшиеся в наличии шпионские камеры, но бабенка постоянно перебивала меня,
восклицая:
– Че? Говори громче! Повтори, ни хрена не
слышно!
В конце концов мне надоело работать попугаем,
и я весьма невежливо приказала:
– У вас там миксер работает, выключите
его, и замечательно все расслышите.
Через секунду назойливое жужжание,
доносившееся из телефонной трубки, стихло, и клиентка пролепетала:
– Сейчас приеду за покупкой, говорите
адрес.
Не прошло и часа, как в офис явилась чудовищно
толстая бабища, вся обвешанная золотыми цепями и браслетами толщиной в две моих
ноги, и направилась в торговый отдел. Спустя некоторое время старший продавец
Коля Миткин, кланяясь в пояс, проводил клиентку до танкообразного джипа, куда
подсобные рабочие уже начали грузить огромное количество коробок.
– Слышь, Вилка, мы тебе от отдела премию
подкинем! - воскликнул счастливый Колька. - Ну, удружила! Знаешь, сколько она
нахапала? Весь ассортимент приобрела.
– Рада за вас, - засмеялась я.
– И знаешь, по какой причине тетя-бегемот
склад опустошила? - прищурился он. - Ты молодец!
– Я? Но я же ничего не успела ей
объяснить. Вернее, попыталась это сделать, только у мадам шум стоял, она,
похоже, одновременно с разговором яйца взбивала, кулинарка оказалась.
– И чего ты ей сказала? - прищурился
Миткин.
– Попросила выключить миксер.
– Во! - заржал Николай. - Убила зверя
наповал, угодила слону в глаз! Вошла бегемотиха к нам и заявила: «Беру все! Я
убедилась, что у вас замечательная аппаратура в продаже».
– И каким образом она сумела оценить
приборы, ничего о них не узнав? - изумилась я.
Колька утер выступившие от смеха слезы.
– Она объяснила: «Ваша девушка, с которой
я по телефону говорила, увидела, что моя домработница белки для торта взбивает,
и приказала отключить миксер. Шикарная техника, хочу такую!»
На секунду я растерялась.
– Ничего я не видела, из телефона звук
шел, он и мешал разговору.
– Я так и понял, - кивнул Колька, - только
покупательнице не стал ничего объяснять. Круто получилось! Молодца, Вилка…
– Ты меня слышишь? - взвизгнула трубка.
– Да, - очнулась я от воспоминаний и
сосредоточилась на словах Филипенко.
Постоянные двойки Ники, которые превращались в
тройки после продуктовых «инъекций» учителям, очень раздражали маму Терешкиной.
Она отчаянно ругала нерадивую дочь, ставила ее в угол и даже применяла ремень.
Но вот парадокс - чем сильнее наказывали маленькую Веронику, тем хуже она
училась. Странно, что до Олимпиады Николаевны, матери девочки, не дошла простая
истина: дочь не хулиганит, она настолько боится заработать очередного «лебедя»,
что цепенеет от ужаса у доски. Получился замкнутый круг: Ника хватала двойки,
потому что больше всего на свете не хотела их получать. Выучит она дома
параграф наизусть, вызовет ее учительница, затрясутся у Ники ноги, и голова
мигом превращается в решето.
Многие родители, желая детям добра, постоянно
твердят: «Учись хорошо, иначе не поступишь в вуз, умрешь бомжом под забором».
Или, еще хуже, пугают: «Если принесешь домой двойку, у мамы случится инфаркт».
К сожалению, эффект от данных заявлений бывает прямо противоположный
ожидаемому, и Ника не являлась исключением.
Неизвестно, как бы события развивались дальше,
но, когда Никуша перешла в третий класс, к ее родителям прибыла на постоянное
жительство Грета, мать отца. Очевидно, она обладала острым умом - через пару
недель разобралась в ситуации и подарила внучке игрушку, плюшевого тигренка.
– Солнышко, - сказала бабушка, - возьми
себе Ларсика.
– Он очень старый, - невежливо заметила
девочка, но Грета не обиделась.
