Пораженная метаморфозой, произошедшей с
пенсионеркой, я осторожно кивнула. Никогда бы не подумала, что милейшая
женщина, только что угостившая меня замечательными блинчиками с творогом,
выхватит пушку и приступит к допросу. И где она прятала оружие? Я не успела
заметить, откуда она его достала.
Глава 16
По мере моего рассказа с лица Елены Петровны
сползало напряжение.
– Значит, Арина Виолова? - переспросила
она, когда фонтан сведений иссяк. - Сама книжки пишешь или просто фамилию на
обложке ставишь?
– Начитались желтой прессы? - не
выдержала я. - Не верьте! Никто не отрицает существования издательских
проектов, но тогда автора публике не представляют, он нигде не появляется,
интервью не раздает. А я постоянно где-то выступаю.
– Да уж видела, - улыбнулась дама. -
То-то мне твое лицо знакомым показалось. Кстати, я люблю детективы и твои
читала. Ничего, забавно. Только, не обижайся, на правду совсем не похоже!
– В истине ничего привлекательного нет, -
с вызовом заявила я. - Хоть я не обладаю бурной фантазией, в основном описываю
события, в которых участвовала сама.
– Полагаешь, Настя погибла? - резко
спросила Елена Петровна.
– После общения с вами уж и не знаю, что
думать, - сказала я. - Насколько я поняла, Настя - сотрудник милиции.
Соседка помотала головой и, подняв
указательный палец правой руки, сказала:
– Нет, бери выше.
– Не понимаю.
Ляля округлила глаза.
– А ты подумай.
– ФСБ?
Она опустила руку.
– В квартире чисто, «жучков» нет, я
проверяла. Можем говорить свободно.
– Значит, она точно жива! - воскликнула
я.
– Отчего ты сделала такой вывод?
– Криминалисты дали заключение, что
умершая женщина за короткий период дважды вступала в интимный контакт, причем с
разными мужчинами, в сумочке у погибшей обнаружили пакетики с презервативами, а
еще она лечила гонорею. Следовательно, это не Настя.
– Почему? - одними губами спросила Елена
Петровна.
– Ну неужели вы не сообразили? Результаты
вскрытия свидетельствуют: неизвестная из отеля - проститутка. Непонятно,
правда, как на ней очутилась одежда Насти, но мне сейчас пришел в голову
простой ответ: Настя могла обменяться костюмом с некой путаной и…
– Анастасия работала под видом продажной
женщины, - перебила меня собеседница, - что предполагает наличие средств защиты
в сумочке.
Я кивнула.
– Презерватив прихватить не проблема. Вот
с гонореей сложнее - откуда она у сотрудницы органов? Опять же двое разных
мужчин. Лаборатория не ошибается, ДНК человека индивидуальна, анализы не врут.
Елена Петровна нахмурилась.
– Все ложится стежками, получается
картина. Гонорея почти профессиональное заболевание у путан. Хорошо, она не
СПИД подцепила. Еще раз объясняю: Настенька была проституткой.
– Она изображала продажную женщину, -
напомнила я. - Согласитесь, есть разница!
Ляля встала и начала бесцельно ходить по
кухне.
– Нет, ты не понимаешь, - сказала она
наконец. - Настя внедрилась в среду, стала одной из них. Нельзя притворяться,
мигом вычислят. Догадываешься, что случается с раскрытым агентом? Впрочем,
лучше тебе не знать!
– Вы хотите сказать, что она на самом
деле обслуживала клиентов?
– А как же, - прошептала Елена Петровна.
- Иначе ее быстро бы раскусили.
– Это невозможно! Невероятно!
– Эх, писательница… Ну сообрази! Значит,
в борделе девки работают, мужиков ублажают, а агент чего, в комнате запирается?
– Настя не в публичном доме, она при
сутенере…
– Еще лучше! - воскликнула Елена
Петровна. - Да моментом убили бы! Один раз отказала кобелю, во второй раз не
получится. Проститутка обязана любой каприз клиента выполнять! Зачем к ним
мужики ходят? Нереализованные желания осуществлять! Обычные женщины кое-что
никогда не сделают, а девка с обочины - вещь, кукла, тело без души.
– Вы говорите страшные вещи! - прошептала
я. - Не верю!
Елена Петровна обхватила голову руками и застонала.
– Убили! Ох, чуяла я беду! Неделю назад
сон мне привиделся. Иду будто я по улице, а в небе ворона на белого голубя
налетела, клюет его, рвет на части, кровь брызгами летит. Надо прогнать черную
птицу, да у меня ноги в землю вросли, ни туда, ни сюда. Смотрю, перышки метелью
полетели, сожрала, холера, голубка. Ну до чего мне тревожно стало! Ох, не к
добру это видение.
Ляля положила голову на стол и тихо заплакала.
Я вскочила, обняла ее.
– Подождите, вдруг она жива!
– Нет, нет, - монотонно повторяла та, -
все умерли. Ну зачем они так? Меня оставили! Теперь Настя. Я виновата, я
виновата! Ох, следовало ей запретить, не рассказывать… Но я дура… В память! А
они хороши, не пожалели девочку! Ужасные вещи я говорю? Деточка, ты ж не
знаешь, какие агенты бывают. А каково консервами жить? Всегда на взводе!
– Консервы? - окончательно потерялась я.
- Это кто?
Внезапно Ляля выпрямилась, схватила посудное
полотенце, вытерла лицо и сказала:
– Те, кто годами своего часа ждут. Но не
о них речь. Мои все умерли, теперь настал Настин черед. Не осталось никого. И я
уйду! Очень скоро. Жаль, в Бога не верю, никого там, на небесах, не встречу.
Гроб в землю зароют, к червям. Какие там светлые ангелы! Не видать мне их,
конец игры. Карты не пересдать. Ну за что?
– Хотите, я в аптеку сбегаю? - предложила
я.
– Нет, - твердо ответила Елена Петровна.
- Хорошо! Решено, пошли!
– Куда?
– Ко мне, в соседнюю квартиру, разговор у
нас не простой, лучше его не здесь вести. А ну-ка, живенько гаси везде свет.
Я вскочила и пошла к выключателю.
– Эй, писательница! - вздрогнула Ляля. -
Ты гель-то поднови, он, похоже, стерся. На столешнице вон след от руки остался.
Я посмотрела на полированное дерево.
– Гель?
– Ну да. Для рук.
– Вымыть руки? Зачем?
Секунду женщина сидела молча, затем подняла
брови:
– Не знаешь про жидкие перчатки?
– Нет, - нехотя призналась я.
