Книга Зимняя битва, страница 57. Автор книги Жан-Клод Мурлева

Разделитель для чтения книг в онлайн библиотеке

Онлайн книга «Зимняя битва»

Cтраница 57

– Зачем же тогда было давать концерт? – спросила Милена, не в силах скрыть разочарования.

– Зачем? – со смехом повторил Ян. – А знаешь, что произойдет сегодня ночью?

– Нет.

– Произойдет то, что сотни людей, которые слушали вас с Дорой, расскажут об этом сотням других, а те перескажут уже тысячам. Расскажут, что Милена Бах, дочь Евы-Марии Бах, целый час пела, а Дора ей аккомпанировала. Что, когда она пела «Корзинку», весь зал стоя подпевал ей. Завтра эта весть разойдется по всей стране, по городам, деревням, дойдет до самых уединенных домов. Своим пением ты раздула тлеющие угли, понимаешь? Теперь люди выйдут из укрытий и станут подбрасывать в огонь веточки, а там и сучья. Они разведут такой костер, который разгорится в целый пожар. Вот что теперь будет, Милена.

Милена оторопело молчала. У нее в голове не укладывалось, как это ее одинокий голос может разбудить такие страсти.

– Что ж вы меня не предупредили, что надо будет петь? – спросила она.

– А это была одна из тайн Сопротивления, и даже ты, хоть это тебя напрямую касалось, не должна была ничего знать. Обиделась?

– Не знаю. Да, немножко. Вы, стало быть, думали, что я, в отличие от Доры, не сумею держать язык за зубами? Но ведь я все-таки не ребенок. Ну ладно, что уж теперь… В любом случае я бы до смерти боялась, если б знала заранее.

– Вот видишь…

Около часа они колесили проселками, потом выехали на большую дорогу, прямую, как стрела, пролегающую через еловый лес. Дора угрюмо смотрела на мелькающие в свете фар темные деревья. На каком-то перекрестке вторая машина, которую вел шеф-повар Ландо, коротко просигналила и остановилась. Ян тоже остановился метров на двадцать дальше. Милена оглянулась и увидела, как двое людей-лошадей вытаскивают из машины и подталкивают перед собой какого-то человека с мешком на голове.

– Это фалангист, который пытался выйти из зала во время концерта, – объяснил Ян.

– Они хотят сделать с ним что-то плохое? – спросила Милена.

– Нет. Это он так думает и, наверно, ни жив ни мертв от страха. Он ожидает, что его сейчас прикончат, но это их методы, не наши. Его просто оставят здесь. Небольшая пешая прогулка пойдет ему на пользу, и дружков своих оповестить он не так скоро сумеет – до ближайшего телефона больше тридцати километров.

Машины снова тронулись. Фалангист с мешком в руке провожал их глазами, не в силах поверить, что остался в живых.

Милена положила голову на плечо Бартоломео. Они ехали через лес, потом полями, где лежал туман. Девушка совсем засыпала, когда из сумрака выступили вытянувшиеся в ряд кирпичные домики какой-то унылой деревни. В дальнем конце улицы Ян остановил машину перед одним таким домиком, ничем не отличающимся от остальных.

– Приехали, барышни.

Все вышли из машины, кроме Жослена, человека-лошади, который счел своим долгом остаться и следить за улицей, несмотря на пронизывающий холод. В стене домика справа над дверью один кирпич был не закреплен. Ян, встав на цыпочки, вынул его, пошарил в выемке и достал массивный, как от погреба, ключ. Дверь со скрипом отворилась, пропустив их в тесную комнату с убогой хромоногой мебелью. С потолка свисала голая лампочка. Дора провела пальцем по пыли, скопившейся на сиденье стула, и скорчила гримасу.

– Какая роскошь! Ах, право, вы слишком любезны! Видала, Милена, какая у артистов красивая жизнь? Какой сервис! Какой шикарный отель! Сколько звезд-то?

– Это не надолго, – смущенно пробормотал Ян. – Главное – здесь безопасно. В этой деревне все за нас.

– Отлично. А заскучаем – займемся уборкой. Вам ружья, нам швабры, так, что ли?

Милена, успевшая хорошо ее узнать, поняла, что она в бешенстве.

– Дора, ты только не подумай… – начал Ян, но Дора не дала ему договорить.

– Я ничего не думаю! – отрезала она, глядя на него в упор. – Я одно знаю: пятнадцать лет назад мы с Евой вот так вот прятались, словно нам стыдно за себя. Нас перевозили с места на место под вонючими попонами, мы умывались раз в три дня, зарывались в землю, как черви какие. И что это дало? Все равно нас схватили. Меня изувечили, а ее вообще убили. Извини, Ян, но я в этой пьесе второй раз не играю. Роль мне не подходит.

Ян не привык, чтобы ему перечили, и стоял столбом, не находя слов, между тем как разъяренная женщина решительно шагнула к двери.

– Я в этой дыре не останусь! – заявила она. – И Милена тоже. Мы вам не хрустальные вазы, которые вынимают, чтобы сделать красиво, а когда гости уйдут, убирают обратно в буфет.

– Я просто хотел уберечь вас от риска, – ровным голосом сообщил Ян. – Вы слишком драгоценны для нашего дела, чтобы…

– Не утруждайся, Ян, – оборвала его Дора, – я тебя очень люблю, но это пустой разговор: прения закрыты. Пошли, Милена.

Бартоломео был столь же ошарашен, сколь восхищен. Ему еще ни разу не доводилось слышать, чтоб кто-нибудь осмелился так дерзко говорить с господином Яном.

После этой вспышки атмосфера в машине странным образом разрядилась и стала куда непринужденнее и веселее. Как будто от Дориного бунта полегчало всем. Прежде всего ей самой, давно копившей все это в душе. Да и Яну, которому секретность и вынужденное молчание уже до смерти надоели. И наконец Бартоломео и Милене, получившим возможность остаться вместе и сражаться бок о бок.

Теперь мужчины, оставив скрытность, отвечали на все вопросы, рассказывали о сотнях тайных собраний, происходивших все эти месяцы по подвалам, по гаражам, о подпольной работе тысяч борцов, невидимых, но полных решимости. И о том, что все ждут только сигнала к восстанию и теперь это вопрос дней.

Обе машины ехали обратно тем же путем, потом повернули на север. Скоро Бартоломео стал узнавать пейзаж – ланды, замшелые спины скал. Путь до деревни людей-лошадей показался ему на этот раз совсем недолгим. Фабер с женой, несмотря на поздний час, не спали, поджидая гостей. Сокрушаясь, что в прошлый раз прием не задался, старики хотели уж теперь-то не ударить в грязь лицом, и это им удалось. Роберта надела нарядное цветастое платье и подкрасила губы розовой помадой. Ее муж был неузнаваем в пиджачной паре, в которой свободно поместились бы двое мужчин нормального роста. В его черных волосах блестели свежие борозды от зубьев гребенки. При виде громадного человека-лошади у Милены возникло ощущение, что она попала в какую-то сказку, которую ей читали в раннем детстве, – в сказку, где добрые великаны носили деток на руках. Бартоломео не удержался и рассказал ей, как Фабер задавил фалангистов у себя в кухне. Ей не очень-то верилось, но теперь, когда она своими глазами увидела этого колосса, а также заплатанный новыми досками потолок, пришлось поверить. Ян представил гостей. Услыхав, что Милена – дочь Евы-Марии Бах, Роберта всплеснула руками:

– До чего ж похожа! Господи, ну прямо одно лицо! Вы тоже поете, мадемуазель?

– Учусь, – скромно ответила Милена, что очень позабавило тех, кто слышал ее несколько часов назад.

Вход
Поиск по сайту
Ищем:
Календарь
Навигация