Дурак снова кашлянул раз-другой, и на его лице
появился восторг.
– Вау! – взвизгнул он. – Я
чегой-то стесняюсь о жироотсасывании шуршать, хотя на курсах объясняли: все
бабы о похудении мечтают! А вы молодец! Уважаю! Смело про свои проблемы рубите!
Ща, уно моменто…
Не успела я моргнуть, как блондин сунул мне
под нос другую бумажонку. На сем рекламном шедевре черным по белому стояло:
«Революционная методика увеличения бюста путем использования отходов
липосакции. Убираем лишнее, превращаем ненужное в необходимое. Нужна ли вам
толщина в районе бедер? Нет? Желаете иметь сексуальную грудь восьмого размера?
Легко сделаем из материала клиента! Никакого отторжения! Во время вмешательства
получите удовольствие, без боли и наркоза. Гарантия на всю жизнь».
На долю секунды я растерялась. Зачем мне бюст
устрашающей величины? Думаю, с ним крайне неудобно ходить. Он просто перевесит
госпожу Тараканову, я буду постоянно падать. К тому же у меня на бедрах не
найти такого количества жира, чтобы из него получилось два футбольных мяча.
Хотя, если быть совсем объективной, в верхней части моих ног начинают
намечаться «уши»… Неужели крохотный дефект столь заметен посторонним?
И тут я разозлилась, быстро-быстро изорвала
листочки в мелкие клочки и швырнула их на тротуар. Вообще говоря, я
категорически не одобряю людей, засоряющих улицы, никогда не кидаю мусор мимо
урны, но в этот момент напрочь забыла о хороших манерах.
– Мерзавец! – с вызовом сказала я
блондину. – На себя посмотри! Натуральная белая мышь в обмороке!
– Скидочку можно увеличить, –
совершенно не обиделся болван. – Потом передумаете, локти кусать станете,
у нас временная акция!
Я развернулась и отточенным шагом двинулась в
сторону маршрутного такси. Слава богу, малоприятный тип не побежал за мной. На
пути мне попался магазин с зеркальными стеклами, я невольно посмотрела на себя
и приуныла. Пальто цвета поросенка, страдающего анемией, не подходит мне, а
вертикальные складки вместо того, чтобы зрительно удлинить фигуру,
парадоксальным образом ее уменьшили. А под глазами темнеют синяки, верхние веки
того же цвета, я напоминаю очковую мартышку. Видели когда-нибудь это
симпатичное человекообразное с крохотной мордочкой и почти черными кругами,
сходящимися у носа? Вылитая я!
В сумочке завибрировал мобильный.
– Алло, – мрачно сказала я.
– Вилка! Приветик! – прокудахтал
голосок.
– Добрый день, – ответила я, не
понимая, кто находится на связи.
– Что ты делаешь? – продолжала
женщина.
– Стою на проспекте.
– Ой, ты прям как Андре! Спросишь у него:
«Милый, где находишься?» – он живо ответит: «В машине».
– Дана? Ты? – обрадовалась я.
– Кто ж еще! – воскликнула
приятельница. – Не узнала? Здорово! Не звонишь сто лет… Конечно, ты у нас
писательница! Небось звездишь без остановки? Презентации, автограф-сессии…
Лучшая защита – нападение. Похоже, моя
старинная знакомая Дана Колоскова отлично усвоила сей незамысловатый постулат.
В прежней жизни, когда мы с Томочкой считали себя неразлучными подругами,
[1]
я преподавала детям немецкий язык, и Дана наняла меня для своего сына Андре,
милого мальчика, но самозабвенного двоечника. Не успела я первый раз войти в
квартиру, как хозяйка моментально усадила меня за стол, налила прекрасный кофе
и сообщила кучу подробностей о своей жизни. На самом деле Дану зовут не
по-российски красиво – Данунция. Еще шикарнее звучит ее девичья фамилия –
Гарибальди. Поглощая аппетитные булочки с корицей, Дана безостановочно
говорила:
– Слышала про того Гарибальди,
[2]
революционера из Италии? Видишь сейчас перед собой его родственницу.
– Ну надо же! – изумилась я.
Дана, явно обрадованная моей реакцией,
добавила скорости беседе, и через четверть часа я была в курсе, что ее муж
Альберт пишет книгу, сын Андре юный безобразник и никого не желает слушаться
(похоже, весь удался в дальнего родственника, борца с угнетателями итальянского
народа), свекровь Жозя разводит птичек, пернатые летают по дому и роняют перья
в кофе. А еще, стрекотала Данунция, хорошо бы уехать из Москвы за город, но
дела не позволяют, она же работает, а на досуге делает бижутерию, в основном
бусы, которые продает коллегам и их знакомым.
Я слегка ошалела под лавиной информации, но,
когда попыталась пойти в детскую, чтобы заниматься с Андре, Дана меня не
отпустила. И все наши дальнейшие «занятия» всегда выглядели одинаково: едва я
появлялась на пороге, Дана мгновенно хваталась за кофейник. В комнате у
мальчика я так и не побывала. Андре сам приносил на кухню учебник, и, пока мать
двоечника болтала, я живо делала ему домашнее задание. Навряд ли такое
времяпрепровождение можно назвать полноценным уроком. В конце концов мне стало
стыдно брать у Данки деньги, и я отказалась от ученика. Но наши отношения не
прервались, мы с родственницей Гарибальди активно общались, а я по-прежнему
писала для Андре сочинения на тему «Летние каникулы» или «Родной город».
Стихийно возникшему приятельству немало способствовал тот факт, что мы жили в
соседних домах. А кроме того, Дана изумительно готовила, из нее вышел бы
отличный повар.
Потом я и Томочка вышли замуж, переехали на
новую квартиру, и мое общение с Данкой сократилось. Почти каждый день забегать
в гости стало невозможно, но мы периодически перезванивались. Правда, в
последний раз мы беседовали давно, больше года назад. И вот сейчас я слышу из
трубки веселый голосок. Похоже, Данка не изменилась – за пару минут она успела
выложить все свои новости: муж Альберт ее бросил, выросший Андре женился и
вместе с женой живет в Италии, где у Гарибальди есть родственники. Наверное,
Дана забыла, что я об этих обстоятельствах хорошо знаю.
– Я наконец-то вернула себе девичью
фамилию. На фиг мне Колосковой быть, – пулеметом строчила Данка. – И
очень хорошо, что Алик исчез из моей жизни, теперь это не моя забота. От него
были одни расходы – пить начал, а мне завидовал. Я же бизнесмен, а он типа
никто! Слава богу, он другую нашел, уже год как смотался. Ну да ты это знаешь! Жозя,
конечно, осталась со мной. Ты можешь приехать?
– Куда и зачем? – попыталась
выяснить я.
– Видела тебя тут по телику, –
тараторила Дана. – Горжусь безмерно, всем рассказываю: Арина Виолова моя
лучшая подруга. Все твои книги прочитала по пять раз. Фанатею по-черному!
Давай, кати сюда!
