– Хорошая вещь, качественный фарфор,
дорогая фирма, – похвалила Надя. – В чашку был налит кофе, с сахаром
и молоком. Думается, третьего ингредиента имелось больше, чем первого.
Фигурант, скорее всего, сначала побаловался арабикой, а затем влил в немытую
чашку молоко.
Я вздохнула. Все правильно, любимый рецепт
Даны: чайная ложка кофе на ведро сливок.
– А ишо тама наполнитель есть, –
начала дурачиться Чемко, – толстый-толстый слой шоколада.
– Шоколада? – растерялась я.
– Шутка, – хмыкнула Надя, –
наверное, неудачная. В остатках исследуемой жидкости обнаружены следы рецитола.
[6]
– Это что за зверь? – изумилась
я. – Впервые слышу такое название.
– И слава богу, – не меняя
серьезного тона, заявила Надежда. – Препарат прописывают больным болезнью
Паркинсона. Он улучшает координацию движений, у некоторых вообще купирует
дрожание конечностей.
– Замечательное лекарство, –
протянула я. – Но зачем его принимать Дане? Она ничем не болела.
– Рецитол растворили в кофе, –
объяснила Надя. – Лекарство имеет характерный горький вкус, поэтому в
чашку положили побольше сахара. Впрочем, если человек ощутит горечь, то не
насторожится, подумает, что это от кофе.
– В чашке был сахар? – с запозданием
поразилась я.
– Ну да. А что удивительного? Многие
подслащивают кофе.
Я озадачилась. Дана не любит сладкие напитки!
– А что случится со здоровым человеком, если
он примет рецитол? – спросила я через секунду.
– Ничего хорошего, – пояснила
Надя. – Гарантированно возникает сильная головная боль. Рецитол – мощное
сосудистое средство, оно резко меняет давление, может привести к потере
сознания или его спутыванию, к крайней послушности человека, покорности. Все
зависит от дозы. У некоторых людей возможен даже паралич, который через
определенное время пройдет, но того, кто принял лекарство, напугает до паники.
Было у нас дело, там, правда, использовалась другая фармакопея, но аналогичного
действия. Жена мужу в грейпфрутовый сок его сыпала, супруг без движения падал,
а врач микроинсульт диагностировал. Баба так мужика запугала, что тот все
имущество на нее перевел: квартиру, дачу, машину, счет в банке. Решил, что ему
помирать скоро, зачем женушке лишние хлопоты с наследованием. А она захапала
нажитое и развелась с идиотом. Круто?
– И такое сильнодействующее лекарство
можно свободно купить? – ахнула я. – Ну и порядки!
– Его отпускают лишь по рецепту, –
«успокоила» меня Надя, – но, сама понимаешь, возможны варианты. Теперь об
отпечатках.
– Они есть?
– Да.
– Вот здорово! Можно определить, кому они
принадлежат?
– Легко.
– И в базе есть данные?
– Ага.
– Скажи, пожалуйста, чьи?
– Виолы Ленинидовны Таракановой, –
отрапортовала Чемко. – Ты попадала в поле зрения милиции, у тебя брали
отпечатки и внесли в комп. Помнишь?
– Да, – промямлила я, – было
дело. Значит… значит…
– Я выполнила твою просьбу, –
перебила меня Надя, – долг платежом красен.
– Помню про журнал.
– Забудь! – приказала Надя. –
Лучше помоги моему Сережке книжку издать. Он написал рассказы, хорошие. Кому из
наших ни читал, всем нравятся!
– Это непросто, – призналась я.
– Мне тоже было нелегко тратить свой
законный обеденный перерыв на анализ, – напомнила Надя. – К тому же,
если начальство об этом узнает, три шкуры с меня спустит! Однако я постаралась.
Теперь твой черед.
– Я тоже приложу все усилия, чтобы тебе
помочь.
– Надеюсь, – отчеканила
Надежда. – Иначе больше на меня не рассчитывай!
Езда по Москве теперь напоминает цирковое
представление. Нужно проделывать прямо-таки акробатические трюки, если желаешь
передвигаться в потоке машин, порой приходится нарушать правила, выскакивать на
тротуар и даже изображать слалом между злыми пешеходами. Впрочем, людей можно
понять, никому не понравится шарахаться испуганным зайцем от автомобилей. Но
что делать, если надо повернуть направо и у светофора горит разрешающая
стрелка, а впереди стоит, загораживая проезд, джип, за рулем которого сидит
тупица, решивший ехать прямо и только прямо? Ну зачем тогда становился в
крайний ряд?
Произнося сквозь зубы отнюдь не парламентские
выражения, я заехала на пешеходную зону и, втянув голову в плечи, поплелась за
толпой прохожих. Всего-то осталось миновать несколько метров…
– Др-р-р-р, – полетел свист.
Я послушно затормозила. Вот оно, счастье
госпожи Таракановой! Если бы сейчас я стояла в очереди за внедорожником,
перегородившим дорогу, то никакого гаишника в радиусе километра не нашлось бы.
Но стоило мне заскочить на тротуар, как владелец полосатого жезла уже тут как
тут, идет по асфальту с радостным блеском в глазах.
– Сержант Самойлов, – представился
патрульный, – нарушаем правила?
– Джип мешает повороту, почему вы его не
штрафуете? Он не в том ряду стоит! – попыталась отбиться я.
– Ваши права! – не пошел на контакт
гаишник.
– У меня спецталон, – грустно
вздохнула я, протягивая кожаную визитницу.
– Где? – оживился гаишник и
перелистнул прозрачные «кармашки», куда были вставлены документы.
– В страховке лежит, – пояснила я.
Сотрудник ДПС вытащил спрятанную мною
сторублевку, ловко сунул ее в свой карман и нахмурился.
– Это теперь не спецталон! Штрафы
увеличены.
Делать нечего, пришлось вынимать кошелек.
– Сколько?
– Тысяча!
– Обалдел? – рассердилась я. –
Двести.
– Пятьсот, – сбавил сержант. –
И ни копейкой меньше! Иначе права отберу, замучаешься их назад получать.
– Держи, тут четыре сотни, – мрачно
сказала я. И не удержалась от упрека: – Хотела себе крем для лица купить, да,
видно, не судьба, ты повстречался.
– Еще сотняшка! – нахмурился
собеседник.
