– Я выбрал для себя стезю писателя. Мой
долг донести до людей свое слово!
– Но ты же предпочитаешь выполнять
избранную миссию не на голодный желудок, – один раз не выдержала Дана.
– Конечно, кто-то должен наполнить
холодильник, дабы наш «Пушкин» плотно поел, – ехидно подхватила
Жозя. – Мы с девочкой работаем, как пчелки, а ты трутень.
Немного резкое замечание, но справедливое.
Жозя после смерти супруга-ученого продолжала преподавать биологию в институте,
еще она набрала частных учеников из числа школьников, желавших поступить в вуз,
и крутилась как белка в колесе. Дана тоже не сидела сложа руки – ей пришла в
голову мысль заняться бусами, браслетами и прочей бижутерией. Кстати, к этому
невестку подтолкнула свекровь. Жозя однажды сняла с антресолей кипу альбомов и
сказала:
– Мать Матвея, Таисия, зарисовала все
свои работы. Хочешь посмотреть? Есть очень красивые.
Перелистывая страницы с акварелями, Дана и
сообразила: бусы можно сделать из любого материала, хоть из пробок от винных
бутылок. Главное, потом продать аксессуары.
В очередной раз услыхав про трутня, Альберт
надулся, а Жозя вновь наступила сыну на больную мозоль:
– Если у тебя не получается с
писательством, помогай Дане. Она отличный бизнес задумала!
– Еще чего! – заорал Алик. –
Нашли дурака! Может, вы надеетесь, что я стану цепочки клепать? Совсем с ума
сошли? Я мужчина!
– Мужик, не умеющий зарабатывать деньги,
обычный альфонс, – высказалась Дана, – почему я должна ломаться с
утра до ночи, а Жозя бегать савраской, чтобы заработать тебе на борщ?
– Потому что вы не творческие
люди, – с презрением заявил Алик, – вас ангел при рождении в лоб не
поцеловал, как меня.
Жозя нахмурилась.
– Твой отец, Альберт, был гениален! И тем
не менее думал о семье. Ему хотелось изучать лишь экзотов, и он имел такую
возможность. Но чтобы его сын ходил в красивой одежде и хорошо питался, Матвей
колесил по стране, читал лекции в разных вузах и…
– Хватит! – Альберт вдруг стукнул
кулаком по столу. – Мама, я не идиот!
Жозя заморгала:
– Ты о чем?
– Сама знаешь, – загадочно
ухмыльнулся Альберт. – Хватит мне папашку в пример ставить. Он далеко не
святой!
– Алик! – с негодованием воскликнула
Жозя. – Светлая память Матвея Витальевича…
– Скорей уж черная, – хмыкнул
сын. – Ты хочешь, чтобы я был похож на папеньку?
– Конечно, – царственно кивнула
Жозя.
– Во всех отношениях? – уточнил
Альберт.
– Ты о чем, деточка? – стала
ласковой мама.
– Хочешь поговорить при Дане? –
издевательски осведомился Алик. – Ладно, сын обязан слушать мать. Значит,
так. Жанна Бирк, сотрудница Института промышленного птицеводства и
животноводства, той самой организации, где папахен начальствовал всю свою
сознательную жизнь, имела мужа, Феликса Бирка, диссидента и…
– Дана, – повернулась к невестке
свекровь, – пойдем, Алик не желает беседовать о собственных ошибках, вот и
переводит стрелку неизвестно куда.
– Если продашь птичку, – вкрадчиво
протянул Альберт, – то можешь всю жизнь спокойно лежать на диване!
– Какую птичку? – пожала плечами
Жозя.
– Попугая, – ответил Алик.
И тут Дана с возмущением налетела на мужа:
– Зачем ты предлагаешь маме подобное? Она
Карлушу из яйца вырастила! Он память о Матвее Витальевиче! Это все равно что с
ребенком расстаться! Совесть у тебя есть?
– Я всегда полагал, что основная память
об отце – это я, – вздохнул Алик, – а теперь выясняется, что
крикливая гадость в клетке важнее сына. Но не о пернатом речь.
– Так о чем? – поразилась Дана.
Но ответа на свой вопрос она не получила.
Жозя, закатив глаза, начала медленно опускаться на пол.
– Врача! – заорала Дана, кидаясь к
свекрови. – Скорей! Алик, ты убил мать! Ненавижу тебя…
Лида замолкла.
– Неприятно быть свидетелем подобной
сцены, – мягко сказала я, – не знаю, куда деваться, если при мне люди
принимаются скандалить. Но сейчас я испытываю некоторое недоумение.
Лида передернулась и обхватила себя руками.
– Холодно? – заботливо
поинтересовалась я. – Возьми плед и накинь на плечи. Так вот о моем
недоумении. Ты чуть раньше сказала, что познакомилась с Аликом уже после того,
как супруги разошлись. Правильно?
– Ага, – подтвердила Лида. – Я
не уводила Алика из семьи. Я не из тех сволочей, которые в чужом огороде
клубнику воруют!
– Тогда откуда же столь доскональная
информация о семейном скандале? – восхитилась я. – Создается
впечатление, что ты лично присутствовала при том разговоре.
Мадам Колоскова номер два покраснела:
– Мне мама рассказала.
– Жозя? Вы же с ней не общаетесь!
– Не свекровь, – уточнила
Лида, – моя собственная мать.
– А она от кого про скандал узнала?
Лида снова передернула плечами, затем сняла с
постели шерстяной плед и завернулась в него, устроившись на кровати.
– Мама была у Колосковых домработницей –
три раза в неделю приходила убирать, готовить, стирать. Жозя с Даной лишь
прикидывались бедными, у них имелись рубли в чулках. Совсем нищая семья
прислугу не наймет, сами будут с пылесосом бегать.
– Ясненько, – кивнула я. –
Значит, поломойка подслушивала, а потом, вернувшись домой, обсасывала с дочкой
чужую жизнь. Увлекательное занятие!
– А вот и нет! – возмутилась
Лида. – Мамуля жалела Алика. Замечательный человек, интеллигентный,
писатель! Не то что мой отец, пьяница-слесарь. Альберт, говорила мама,
непременно пробьется, ему пока просто не везет. Современные читатели идиоты, им
подавай Смолякову да Арину Виолову. Непотребные книжонки выпускают огромными
тиражами, а ихние авторши деньги мешками гребут. Но время все расставит по
своим местам, через триста лет будут изучать
философско-романтическо-психологические труды Альберта Колоскова, а не мусор
Виоловой.
