– Верно, – кивнула Дана, –
маленький, меньше кошки. Такой славный! Вот завтра его привезу, и увидишь. Ты
же можешь у нас пару дней пожить?
Я глубоко вздохнула и внезапно ощутила
полнейший душевный комфорт. Давно мне не было так хорошо, ни одна будоражащая
нервы мысль не лезла в голову. Рукопись я сдала, никаких обязательств не имею,
в доме у Гарибальди тепло, уютно, замечательно пахнет свежими булочками и кофе,
а мой мобильник молчит…
– Мы с тобой, несмотря на дружбу, ни разу
не говорили о твоем творчестве, а тут я прочитала в журнале статью про
Виолову, – вдруг тихо продолжила Дана, оглядываясь на плотно закрытую
дверь гостиной. – Там говорилось, что ты сначала лично раскрываешь
преступление, а уж потом пишешь книгу. Скажи, это правда?
– Ну, в принципе да, – кивнула
я. – Иногда мне, правда, кажется, что сюжеты лучше придумывать, но господь
обделил меня фантазией. А вот рассказать о реальном случае получается очень
здорово.
Данка встала, приоткрыла дверь, заглянула в
коридор, потом осторожно захлопнула дверь и заговорила, еще больше понизив
голос:
– Боюсь, Жозя услышит, еще волноваться
начнет. Тут беда приключилась!
– С тобой? – насторожилась я.
Данка помотала головой.
– Знаешь, иногда происходит цепь
случайностей, а потом соображаешь: их судьба специально подстроила. Понимаешь?
– Пока нет, – удивленно ответила я.
Дана села в кресло и поджала ноги. Голос ее
стал непривычно серьезным.
– Мы с тобой в последнее время мало
общались, даже звонить друг другу перестали, а тут еду в метро, гляжу, девчонка
книгу читает, на обложке фото писательницы, написано – «Арина Виолова», и я
сразу узнала тебя. Мне так интересно стало! Когда вышла на улицу, к лотку с
газетами и книгами побежала, а там несколько твоих детективов продается. Купила
из любопытства и, что называется, подсела. Все позвонить тебе собиралась,
высказать восхищение, да дела мешали. Магазин, мастерицы… Аксессуарами сейчас
многие торгуют, надо крутиться, чтобы выжить. Знаешь, какую я феньку придумала?
Украшение из птичьих перьев! Но не о бизнесе речь. Видишь, как получилось:
сначала я твои книги приобрела, потом газету о тебе прочитала, а вчера по
телику увидела. Тут я и поняла: не случайно все это, надо к тебе обратиться. Ты
же мне поможешь, а?
– Непременно, если сумею понять, в чем
проблема, – так же шепотом ответила я. – Ты расскажи все по порядку…
Глава 3
Не сразу, но мне удалось разобраться в
ситуации. К сожалению, Данка не умеет говорить кратко и емко, поэтому пришлось
потратить много времени, задавая подруге вопросы. Но в конце концов в темном
тоннеле забрезжил свет, картина произошедшего стала проясняться.
Гарибальди живет в деревне. Да, да, в прямом
смысле слова – дом стоит не в охраняемом поселке, а в самом обычном селе. Если
вы купили себе коттедж за общим забором, то очутитесь в компании людей примерно
одного с вами достатка. А вот в деревне классовое расслоение крайне велико.
Данка со своим свежеотремонтированным домом, худо-бедно вертящимся бизнесом и
иномаркой считалась в Евстигнеевке ну очень богатой. Местные бабы улыбались
Дане, а за глаза шипели, исходя ядом:
– Везет же некоторым! Ни черта не делает,
а рубли в таз сгребает. Лишь о себе заботится – сын за границей, мужа нет,
живет вдвоем с бабкой. Повозилась бы, как мы, на огороде с утра до ночи,
попряталась бы от мужика-алкоголика в овраге, потащила бы на горбу пятерых
детишек…
Тем не менее бабы частенько прибегали к
Гарибальди с просьбами:
– Даночка, дай сотенку до зарплаты, мой
ирод детское пособие пропил!
Дана, почему-то испытывавшая чувство вины
перед селянками, охотно вытаскивала кошелек. А попрошайки, живо сообразив, что
она не только обеспеченна, но и глупа, увеличили размер кредитов. Счет пошел
уже не на сотни, а на тысячи.
Через некоторое время Дана поняла: ее попросту
используют. И деньги просят, и охотно приходят в гости с голодными отпрысками –
поужинать, и никогда не возвращают долгов. Прозрению способствовал разговор,
свидетельницей которого Дана стала совершенно случайно, решив зайти в местный
магазин за хлебом. До того дня Гарибальди никогда не заглядывала в сельпо,
привозила продукты из Москвы, но в тот вторник она забыла купить в городе хлеб
и, подумав, что местный «нарезной» тоже сойдет, поспешила в лавку.
Дело было летом, Дана побежала за покупкой,
нацепив босоножки на каблуках. Каблуком зацепилась о какой-то камень да
шлепнулась прямо под открытым окном продмага. Она не ушиблась, улыбнулась лишь
своей неловкости, начала подниматься, коря себя за то, что надела неуместную в
деревне обувь, и тут из окна до нее донеслись голоса.
– Бери колбасу, – хрипло предложила
продавщица, – свежая, утром привезли.
– Не надо, – ответила Таня Ларюхина,
главная местная сплетница. – Макарон насыпь!
– Чегой-то ты перестала «Докторскую»
брать? Вегетарианкой заделалась? Здоровенькой помереть решила? –
засмеялась торговка.
– Да не! Зайду к этой дуре Гарибальди и
пожру сервелату, – объяснила Ларюхина. – Чего зря деньги тратить,
когда у ней задарма угоститься можно! Я и конфеты детям теперь не беру. Едва
завоют: «Мамка, сладкого хочем», – отправляю их к Данке. Ступайте, мол,
ребята, к соседке, у ней и трескайте шоколадки.
– Ваще денег не считает! –
подхватила лавочница. – В долг дает по первой просьбе!
– Видать, средств много, раз не
жаль, – отметила Татьяна. – Харитоновы за ее счет давно бухают.
– Вот идиотка!
– Ваще без ума!
– А уж страшная!
– Потому и мужика потеряла.
– Говорят, сын ее бросил, не захотел с
матерью-транжирой жить.
– Да ты че?! Вот интересно! Откуда ж у
ней бабки?
– Хрен ее знает! Наверняка ворует.
По-честному таких денег не заработать, – подвела итог беседе продавщица.
Хлеба Данка в тот день не купила. Вернулась
домой и сразу полезла под душ – ей захотелось отмыться от грязи. Едва она вышла
из ванной, как в дверь позвонила Ларюхина и, как всегда, мило улыбаясь,
проворковала:
– Даночка, чего поделываешь? Пусти
сериальчик по хорошему телику поглядеть, на большом экране лучше, чем по
спичечному коробку.
Гарибальди прищурилась:
– Наверное, и от бутерброда с колбаской
не откажешься?
– Если угостишь, то с
удовольствием, – согласилась сплетница.
