– Мне с бабами всегда везло! Цену Лидке я
знаю, вот только не предполагал, что она птичку спереть решит. Они с Клавкой, с
тещей моей замечательной, жадны до опупения.
– Зачем же ты на ней женился? – не к
месту спросила я.
– Денег нет домработнице платить, –
хохотнул Алик. – Зачем самому стирать, готовить?
– Понятно, – кивнула я.
– Ничего тебе не понятно, – окрысился
наш «великий писатель». – Лидка откуда-то про птичку разузнала и ну меня
компостировать: где богатство? Вот я и придумал для нее сказку. А хорошо
получилось! Бабка Таисия и правда из дерьма ювелирку ваяла, в строку моя
выдумка легла. А чего еще было Лидке наплести? Правду про папеньку сообщить?
Сказать: он убийца, фигурку украл у Бирка? Ну вы, бабы, все дуры! Слушай,
Вилка…
– А? – вздрогнула я. – Что?
– Помнишь историю с дверью?
– Какую?
– Ты заперла вход в бойлерную, а Жозю
туда утром невесть зачем понесло, и она якобы случайно сломала дверь.
– Да, верно!
– Брехня! – отрезал Алик. –
Предполагаю, ситуация была иной. Мамахен ночью пошла в гараж – ей надо было
утопить «запор», на машине ведь имелись следы наезда на Дану. Конец любимому
авто! Небось загнала его в болото, в лесу. Ты ведь не заходила к ней в спальню
накануне вечером?
– Нет, – прошептала я, –
заперла все двери и легла.
– Ну супер! – захохотал Алик. –
Вляпалась маманька! Вернулась она через окошко в бойлерную, утопив несчастный
«Запорожец», а дверку-то не открыть! И как поступить? Пришлось вышибать кусок
деревяшки, она и правда на соплях держалась. Но Вилка утром заметит дыру! Вот
она и придумала: села у лестницы, в руках ошметки фанеры с ручкой. Ай-ай-ай,
дернула сильно и отлетела к ступенькам… Так?
– Угу, – кивнула я.
– Идиотка! – завопил Алик. –
Лестница-то сбоку! Что же ее на пять метров отбросило и в сторону развернуло?
Вилка, очнись! Сломай старая хрычовка створку по-настоящему и упади при этом,
осталась бы лежать у косяка.
Я заморгала. Действительно!
– А потом она погулять пошла, да? И
обнаружила пропажу автомобиля?
– Точно, – шепнула я.
– Горшок получил крышку! – взвизгнул
Альберт. – Но вот ведь хрень… Зачем она хотела убить Дану? Та ж ей верно
служила.
– Неблагодарная скотина! – вдруг
громко произнесла Жозя. – Решила меня шантажировать, меня, которая дала ей
счастливую жизнь! Небось следила за свекровью, гараж открыла, когда я приехала.
Такую морду скорчила… Жадная дура! Из-за пяти тысяч долларов все потеряла.
Надеюсь, она таки сдохнет.
– Письмо! Вы нашли конверт! –
закричала я, вскакивая на ноги. – Анонимное послание, да? Но почему вы
решили, что его автор Дана?
Жозя откинулась на спинку дивана.
– Боже, как вы все глупы и жадны! А кто
еще знал о смертоносных птицах? Только Дана. Я предупредила ее, что к их клетке
даже приближаться нельзя. Сказала: есть коллекционеры, которые покупают
ядовитых птиц, мне в кайф их разводить, но это незаконное занятие, молчи,
девочка. А она решила заняться шантажом. Когда я увидела, что железные ворота гаража
поднимаются, а снаружи стоит Дана с брелоком-пультом… Я сразу все сообразила!
Она решила подзаработать и специально свекровь подкараулила! А раз так, то и
получи по заслугам.
– Вы фатально ошиблись, – выдавила я
из себя. – Очевидно, Дану отпустила мигрень, и она захотела развеяться. А
письма рассылали Андрей и Маша Грибкова. Горе-исследователи,
психологи-дилетанты! Вот откуда взялся на дорожке брелок – его выронила сбитая
вами Дана. В больнице она, мне медсестра рассказала, произнесла перед операцией
слова: «забор» и «птичка». Я подумала, что Дана волновалась о вас, а на самом
деле она пыталась сообщить имя своей убийцы. Под «птичкой» она точно имела в
виду вас, Жозя. И не «забор» пролепетала она, а «Запорожец». Но медсестра
неправильно ее поняла.
– Лучше молчи! – огрызнулась
Жозя. – Тебе вообще не следовало тут оставаться. Чего домой не укатила?
Сука! Решила архив Матвея Витальевича продать? Я-то наивно полагала, что ты
потолчешься тут и надоест тебе из себя мать Терезу корчить. А ты на наследие
Колоскова губы раскатала! Спасибо доброму человеку, твоему бывшему мужу,
позвонил, рассказал о твоих планах.
– Олег? – чуть не упала я. – Вы
беседовали с Куприным?
– Именно так он и представился, майор
Олег Куприн, – кивнула Жозя. – Я сначала засомневалась, но потом
спряталась в кабинете мужа за занавеской, гляжу – ты входишь. Постояла немного
и убежала. Следовало тебя наказать, сучонка! Жаль, конечно, было птичку на тебя
тратить, да другого выхода не было. С лестницы пихнуть или лекарством угостить
опасно, еще менты насторожатся, а сердечный приступ в самый раз.
– Я не собиралась брать архив!
– А в кабинет зачем поползла?
– Думала там найти бумаги… список жертв
Колоскова… Я ведь уже знала, что он был убийцей, киллером… – заблеяла я.
– Мой муж работал там, куда его
послали! – гордо выпрямилась Жозя. – Трудился на советское
государство! Не всегда можно было арестовать и прилюдно судить таких сволочей и
предателей, как Феликс Бирк. Народ его выучил, вырастил, дал квартиру, работу,
и какова его благодарность? Организация «Путь к свободе»? Подобных ему
следовало давить! Идиот полагал, что сумел соблюсти тайну. Ха! Его просто не
трогали, хотели выявить всех антисоветчиков, а когда их вычислили, Бирку и
пришел каюк. Я всегда исполняла приказ! Вот только один раз дрогнула, взяла
платиновую птичку, которую мерзавец вез с собой. Очень уж она мне понравилась!
Но я была честна, призналась вышестоящим в проступке. А мне сказали: «Товарищ
Колоскова, вы имеете право на небольшое вознаграждение, оставьте фигурку себе.
Но более не совершайте подобных ошибок!»
Вот какие там раньше служили люди.
Благородные, сердечные. Кретинку Жанну, жену Феликса, не тронули, посчитали
неопасной. Мы убирали только врагов! Разве можно было открыто судить Бирка?
Западная пресса в голос завыла бы, как уже бывало не раз. А тут инфаркт…
Алик вытер лоб рукой.
– Что значит «я всегда исполняла приказ»?
Киллером был отец.
На лице Жози засияла широкая улыбка.
