Я молилась о том, чтобы неожиданно началось землетрясение и
я бы смогла провалиться под землю. По мученическому выражению лица Рафаэля
можно было сказать, что он молится о том же. – Итак, ты живешь где-то здесь?
– спросила Рокси у Кристиана после того, как мы оформили заказ.
Он кивнул, обводя пальцами края своего бокала: – Да.
Примерно в километре к западу отсюда. – Правда? И чем ты занимаешься?
– Роксанна! – я хлопнула ее по руке, так как она собиралась стащить
последний кусочек хлеба. – Что? – Допрашивать людей не вежливо.
Говорю тебе – все, кроме американцев считают навязчивостью расспросы об их
жизни.
Она расплылась перед ним в своей фирменной эльфийской
улыбке: – Простите, я не хотела быть грубой.
Он улыбнулся в ответ и взял кусок хлеба, который она
предложила. Рокси повернулась ко мне с приподнятыми бровями: – А мне
разрешается рассказывать о себе или это тоже считается грубостью?
Я послала Рафаэлю «ну что мне с ней делать?» взгляд. Он
вскинул брови, как бы говоря этим, что кляп пришелся бы в самый раз. И я не
могла не признать, что он был прав.
Кристиан рассмеялся над вопросом Рокси, отчего по комнате
прокатился теплый звук и накрыл все мягким шелковым покрывалом: – Я ничуть
не оскорблен твоими вопросами, хотя предпочел бы услышать, что привело двух
таких очаровательных женщин в забытый всеми уголок Чешской Республики.
– Погоня за мечтами, – прошептала я.
Рокси меня проигнорировала: – Вы когда-нибудь слышали о
местном писателе по имени Данте? – спросила она у Рафаэля и Кристиана.
Первый отрицательно покачал головой. А Кристиан слегка
нахмурился, играя со своим куском хлеба и кроша его на стол: – Да, я
слышал. – Я так и думала, ведь он живет в этой местности, – продолжила
Рокси, роясь в своей гигантской сумке и пытаясь найти копию книги, которую она
прочла. – Он пишет восхитительные книги о жителях Моравии – вампирах, понимаете
– и мы умираем от желания встретиться с ним. Эти книги изумительны, невероятно,
совершенно бесподобны, с таинственными, мрачными, задумчивыми героями, за
которых не жаль умереть. Вам действительно следовало бы их почитать – не ради
героев, за которых умереть не жаль, вы же мужчины в конце концов, ну, если
только вы не… – она пристально взглянула на Кристиана и Рафаэля, а затем снова
принялась рыться в сумке. – Вам действительно следует прочитать их. Уже вышло
из печати 12 книг и планируется еще одна через несколько месяцев. Черт,
наверное, я оставила книгу в своей комнате.
Брови Кристиана поползли вверх, пока он переводил взгляд с
Рокси на меня. Я бы поставила ему пятерку за исполнение – он был действительно
хорош, но ему было далеко до этого Мастера Движения Бровей напротив меня.
Рафаэль сидел, откинувшись на спинку стула, руки были скрещены, а выражение
лица иначе как страдальческим не назовешь. Я не могла понять, было ли ему
скучно из-за темы разговора или из-за собеседников. Он совершенно точно не
хотел участвовать в разговоре. Я удивилась – почему же, если он был так
недоволен, то согласился пойти с нами; а затем мне стало интересно – почему я
вообще этим интересуюсь. То, что меня к нему влечет, еще не значит, будто он
должен мне нравиться.
Я бросила на него беглый взгляд. Он наблюдал за мной через
полу прикрытые глаз, и выражение его лица заставило прилить кровь ко всем
любопытным точкам тела. Ответ на мой вопрос, почему же он пошел с нами обедать,
светился во вспыхивающих искорках янтаря.
Кристиан слушал, как Рокси вкратце пересказывала сюжет
последней книги, продолжая играть крошками хлеба, недоверчиво наблюдая за
лучившейся энтузиазмом девушкой. Рафаэль глянул на свои часы, что подтолкнуло
меня заткнуть Рокси рот и повернуть разговор к теме, которая могла бы его
заинтересовать. – Я не думаю, что им интересны эти книги, Рокс.
– Напротив, – заговорил Рафаэль, – я нахожу довольно захватывающим слушать
о том, чего женщинам больше всего не хватает в их жизни. – Не хватает? Что
ты под этим подразумеваешь? – спросила я.
Он потер пальцем подбородок, и его губы приняли несказанно
самодовольный вид: – Из того, что сказала Рокси, можно заключить, что эти
книги рассчитаны в основном на женщин. – Да, ну и что? – И мужские
персонажи показаны в них как доминирующие и агрессивные личности, особенно по
отношению к женщинам. – Их называют альфа-самцами, и что из этого?
Его губы изогнулись в язвительной улыбке: – Тебе нет
нужды защищаться. Я лишь имел в виду, что книги, читатели которых в основном
женщины, всегда описывают агрессивных мужских персонажей, что свидетельствует о
безнравственности читательниц… – Безнравственности? – задохнулась я. Как
он смеет так говорить о потрясающих, романтических, чувственных, эротических
книгах Данте? – Спорю, что ты из тех мужчин, которые любят во всем
главенствовать над женщинами, – сказала Рокси, прищурившись.
Кристиан сделал вид что кашляет, чтобы скрыть смешок. Рафаэль
и я проигнорировали их обоих. – … а это в свою очередь указывает на то,
что данные книги вызывают огромный отклик в читателях, заполняя нехватку всего
того, чего нельзя встретить в повседневной жизни. – Смотрите-ка, какой
психолог объявился, – фыркнула я и, проклиная калории, намазала толстым слоем
свежего масла кусочек хлеба. – Бристольский Университет, 1992 год, –
согласился он. – Ох, извини. – Я проглотила обиду в виде своего кусочка
хлеба. – А я не буду просить прощения, – Рокси стрельнула в него косым
взглядом. – Я думаю, что он один из тех самых альфа-мужчин, и он так же
проворен, как сам черт. – Тогда скажите мне, – продолжил Рафаэль, качаясь
на задних ножках стула и заложив руки за голову, – что вы обе нашли такого
привлекательного в его книгах.
Я снова перевела взгляд с него на Кристиана, испытывая
нездоровое любопытство, не разыгрывают ли они меня снова. – Пожалуйста, –
сказал последний, стряхивая крошки с футболки и посылая мне ободряющий взгляд.
Мне показалось, что в его глазах промелькнула какая-то искра, но она слишком
быстро исчезла. – Мне интересно это так же, как и Рафаэлю. Привлекают ли
мужчины, тип которых вы описали, вас лично? – Мужчина, похожий на героя из
книг Данте? – переспросила Рокси.
Он кивнул. – Ооох, – вскрикнула она, – да! Да! – Не
в жизни, – ответила я в ту же секунду, – они очень забавны в книгах, но я
считаю, что жить с реальным альфа-мужчиной просто ужасно. Все это их
высокомерие и доминирование, не говоря уже об их напористости, упрямстве и
постоянном желании контролировать чужие жизни. Доминирование – совсем не то,
что женщина ищет в мужчинах. – Я послала Рафаэлю саркастическую улыбку.
– Не слушайте ее, у нее нет никакого воображения. Вам нужно понять, что
эти герои не просто какие-то альфа-самцы, они Моравские. Темные. Вампиры.
Рафаэль закатил глаза. Кристиан улыбнулся, ожидая, пока
официантка не поставит еду перед нами, чтобы можно было продолжить. – Мне
казалось, большинство людей думают, что вампиризм – это не то, с чем они хотели
бы столкнуться, не говоря уж о том, чтобы найти себе кровожадного спутника.
– Тут ты чертовски не прав, – выпалил Рафаэль, прежде чем Рокси смогла
оспорить заявление Кристиана. – Я работаю на Готическом фестивале только четыре
недели, но они заработали небольшое состояние в каждом городе, где останавливались.
Некоторые люди приходят туда из-за выступления музыкальных групп, которых они
нанимают, другие – как туристы, чтобы повеселиться, но большинство из них –
молодые люди, которые хотят хоть как-то отождествить себя с готическим
сообществом. – Готическим? – переспросил Кристиан. – Это значит, что
готические наклонности объединяют собой группу людей, которые поклоняются
темной стороне жизни. Вампиры, некроманты, мрачная поэзия и громкая, резкая
музыка… все, что может быть классифицировано, как странное и необычное. Исходя
из того, что я видел, чем более странная и необычная личность или вещь, тем
более успешна она на ярмарке. – Позеры, – сказал Рокси. – Доминик, –
продолжила я. – Именно, – согласился он с нами обеими. – Из этого
следует, что ты не веришь, что Доминик и его свита являются теми, кого играют
на публике? – спросил Кристиан.
