– Да, да, да, звезда вы наша, –
закивал Мальков. – Сюда, к лифту, пожалуйста… Осторожнее, тут ступенечка!
Я моментально споткнулась и начала падать.
Увы, у меня есть очень странная, осложняющая мою жизнь особенность. Если,
объясняя мне дорогу, человек скажет: «Только не поворачивай налево, ступай
прямо», я гарантированно отправлюсь налево. А когда меня заботливо
предостерегают, указывая, допустим, на яму, мол, аккуратней, Вилка, не упади,
то не успевает говоривший захлопнуть рот, как я уже валяюсь на дне той самой
ямы, проклиная собственную неосторожность и глупость.
– О боже! – взвыл Мальков и, схватив
меня за шиворот, удержал на ногах.
Я чихнула. От нового заведующего отделом пиара
исходил резкий запах дорогого парфюма, основной составляющей которого был,
похоже, перец. Вот будет весело, если у меня сейчас начнется отек Квинке! Но, к
счастью, никаких других аллергических реакций резкий аромат у меня не вызвал. В
конце концов мы благополучно добрались до бывшего кабинета Федора и вошли
внутрь.
С первого взгляда стало понятно: помещение
поменяло хозяина. При Федоре тут царил армейский порядок и стиль хай-тек:
жалюзи на окнах, мебель из гнутых трубок и белой кожи, серые полки,
заставленные книгами, и непонятные фигуры, сделанные из металлических шариков.
Сейчас же мне показалось, что я попала в будуар мадам Помпадур. Стекла
прикрывали бархатные шторы с бахромой, диван и кресло, обтянутые гобеленом,
выглядели очень уютно, книжные шкафы трансформировались в дубовые, на
письменном столе высились штабеля бумаг.
– Милая Арина, – заулыбался «Винни
Пух», – хотите?
Перед моим носом оказался серебряный
портсигар.
– Спасибо, нет, – ответила я, –
очень редко курю, только в крайнем случае.
Алик засмеялся и откинул крышку. Послышалась
тихая мелодия, а внутри ларчика оказалось не курево, а сушеные яблоки.
– Сухофрукты очень полезны, –
заботливо сообщил Мальков.
Я взяла один кругляшок.
– Какая у вас симпатичная… э… яблочница.
– Это подарок покойной бабушки, –
сказал Мальков, – она сделала табакерку за день до смерти. С тех пор я
всегда ношу ее с собой, она мой талисман, только кладу я туда яблоки. Это моя
слабость, обожаю сушеные плоды. Будете смеяться, но специально шью на заказ
брюки с небольшим кармашком на поясе, готовые не покупаю, а все из-за подарка
бабушки. Виола, хотите стать самой яркой звездой? Можете не отвечать, конечно –
«да». Деньги, слава, признание… Радостно осознавать, что цели издательства и
автора совпадают. Вместе, рука об руку, мы пойдем к вершине. Я подниму вас к
солнцу! Главное, слушайтесь меня и не спорьте. Итак, наша программа: рукописи
сдаем вовремя. Йес?
Я кивнула.
– Не отказываемся от интервью, беседуем
со всеми изданиями.
– Хорошо.
– Бежим в любой телеэфир.
– Да.
– Не лаемся с журналюгами. Я понимаю, что
основная масса из них сволочи, но других борзописцев в этой стране нет.
– Вообще-то я и не ссорюсь с
представителями прессы.
– Супер! Главное, никаких скандалов.
Развод с мужем, внебрачный ребенок, драка с родителями – это все нонсенс, любой
негатив будет играть против вас. Мы хотим сделать из Арины Виоловой любимую
народом – подчеркиваю, народом! – писательницу. Следовательно, голая на
столе не пляшите.
– Мне и в голову подобное не придет.
– Сотрудников ГАИ не материте, на
продавцов в лавках не кидайтесь, они все куплены «желтухой».
– Я стараюсь не употреблять нецензурные
выражения.
– Замечательно! Виола, извините…
– За что?
– Вынужден задать малоприятные вопросы.
Не из любопытства, ради дела. Понимаете, сейчас мы начнем активную рекламную
кампанию под лозунгом: «Виолова – образец нравственности, покупайте ее книги,
наша писательница плохого не посоветует». Если внезапно выяснится нечто
порочащее вас… Понимаете? Мы попадем в крайне неприятное положение.
– Начинайте, – кивнула я.
– Вы пьете?
– Три капли коньяка по праздникам, –
усмехнулась я. – Именно три, потому что четвертая валит меня с ног. Если
весишь чуть больше сорока килограммов, следует быть осторожной с алкоголем.
– Наркотики?
– В подростковом возрасте разок покурила
траву, – честно призналась я. – Кайфа не поняла и более не
прикасалась к дури.
– Великолепно, – потер руки
Алик. – Неприятные болезни типа сифилис?
Я откинулась в кресле.
– Это не про меня.
– Чудесно. Порочащие связи? Вы не
лесбиянка?
– Нет, я замужем.
– Ну, наличие супруга никому не
мешает, – вздохнул Мальков.
– У нас нормальный брак. Ругаемся иногда,
но ничего сверхособенного.
– Из вышесказанного я заключаю, что
любовника вы не имеете? Никто не даст интервью, которое «желтуха» поместит
потом под заголовком «Виолова переспала со всей Москвой»?
– Нет, – мрачно ответила я. Разговор
нравился мне все меньше и меньше. Надеюсь, «мишка» не заставит сейчас меня
разинуть рот и не начнет пересчитывать мои зубы?
– Трения с законом? – не
успокаивался Алик. – Сидели? Привлекались?
– Из уголовников у нас лишь Лининид.
– Знаю, знаю. Наличие папы с криминальным
прошлым укладывается в концепцию раскрутки. Отлично, вы обгоните Смолякову!
– Я вполне хорошо себя чувствую на своем
месте, – спокойно ответила я.
Алик рассмеялся.
– Виола, звезда моя, знаете размер
гонораров Милады?
– Нет, да он мне и не интересен.
– Вот тут вы не правы, – округлил и
без того похожие на блюдца глаза «Винни Пух». Продолжая улыбаться, он вынул из
стола бумажку. – Гляньте!
Я посмотрела на листок, увидела цифру,
пересчитала нули, раз, другой, третий, потом ахнула.
– Столько денег за год!
Алик встал и снисходительно обнял меня за
плечи.
– Солнышко, расчет сделан за месяц.
В комнате неожиданно исчез воздух.
– За тридцать дней? – еле-еле
выдавила я из себя. – Невероятно.
