– Слушай, – вдруг миролюбиво
предложила Анна Михайловна и начала озвучивать текст: – «Наши писатели корчат
из себя Золушек, но на самом деле сидят на мешках с золотом. Возьмем писаку
Виолову, в миру Тараканову. Посмотрите на фото ее дома. По самым скромным
подсчетам, он стоит три миллиона баксов, а если принять в расчет участок,
гараж, ограду, то за «скромную хижину» легко можно выручить пять миллионов
зеленью».
– Дом не наш! И потом, это не живые
деньги, а риелторская оценка. Здание сняло для нашей семьи издательство.
– А еще машина, – не успокаивалась
Викторова. – С моей вот пенсии джип не купить.
– Автомобиль мне тоже предоставило
«Марко».
– Все, надоело твое вранье! Пять
миллионов – и кассета твоя!
Я попыталась вразумить Анну Михайловну:
– Не надо нам завидовать, мы живем на
честно заработанные средства. Лишних денег в семье нет.
– Фу! А дом?
– Но у вас же имеется таунхаус, а вы
жалуетесь на нищету! – пошла я в наступление.
Анна Михайловна стукнула кулаком по высокой
галошнице.
– Я не имею к этому коттеджу никакого
отношения – меня наняли его стеречь, пока хозяева по Ниццам шляются! Приедут и
выпрут, я всего лишь сторож!
– А другим людям кажется – Викторова
владелица! Вот и шикарный на фото дом не наш.
– Ты там живешь! Не бреши!
– Так и вы живете в таунхаусе.
Старуха растерянно моргнула, но тут же
ринулась в атаку:
– Пять миллионов! Или несу кассету
следователю!
– О какой записи идет речь?
Анна Михайловна противно захихикала.
– Ты очень хитрая, но я умнее. В доме у
Гаврилина есть система видеонаблюдения.
– Да? – удивилась я.
– В первый раз слышишь? Он тебе не
рассказывал?
– Я не была знакома с Игорем.
– Врешь!
– Ладно, продолжайте.
– Гаврилин записывал все, что в коттедже
происходило.
– Зачем?
– У него спроси! – скорчила рожу
Викторова. – Я к нему убирать ходила, вот и узнала. В кабинете телик стоит
с видиком, там он и глядел записи. Короче, у меня на руках интересная кассетка:
хорошо видно, как писательница любовника убивает.
– Это не я!
– А кто?
– Лена Петрова, – жалобно
предположила я. – Думаю, мы фантастически похожи.
– Цирк, – пожала плечами
Викторова. – Значит, так: пять миллионов – или запись будет у следователя.
Пусть специалисты разбираются, кто на ней: Петрова, Иванова, Сидорова,
Тараканова… Но одно ясно – Арине Виоловой смерть! Скандал разразится, муж из
дома выгонит!
У меня от злости потемнело в глазах, на
секунду я как бы лишилась чувств, потеряв слух и зрение. Потом способность
видеть и слышать вернулась, я сжала кулаки… и тут в помещении внезапно погас
свет.
– Мама! – вырвалось из груди.
– Стой смирно, – напряженно
протянула Викторова, – сейчас включат, перебои на линии…
Конец фразы оборвался. Мне показалось, что в
непосредственной близости открыли бутылку шампанского, запахло кислым, в ладонь
ткнулось нечто, я машинально схватила предмет, сжала, и свет вновь ярко
вспыхнул.
На пару секунд меня ослепило, пришлось
зажмуриться, потом я открыла веки и спросила:
– Что это было?
В холле царила тишина. Викторова, похоже,
ушла. Совершенно ничего не понимая, я опустила взгляд вниз и увидела Анну
Михайловну, лежащую на линолеуме, чуть поодаль от входной двери.
Забыв о наглости старухи, я кинулась к ней со
словами:
– Вам плохо? Сейчас вызову врача и…
Фраза застряла в горле. На кофте шантажистки
чернело небольшое отверстие, из которого медленно вытекала кровь.
– Занавес, – вдруг четко сказала
Викторова, – я… Занавес!
Голова старухи дернулась, тело вытянулось,
глаза не моргая уставились в потолок. Платок на шее развязался, открыв большое
родимое пятно, юбка задралась. Я тупо уставилась на ноги старухи, они оказались
стройными, красивыми, как у молодой, без признаков варикоза, на правой в районе
колена был странный шрам – полукруглый, вдавленный, словно кто-то «отгрыз»
кусок мышцы.
– Анна Михайловна, – спросила
я, – вы живы?
Только сейчас, опустившись на корточки возле
Викторовой, я ощутила странную тяжесть в правой руке. Перевела на нее взгляд и,
не удержав равновесия, шлепнулась на пол.
Мои пальцы сжимали револьвер, черный,
огромный, страшный…
С улицы долетел крик:
– Эй, чего там случилось? Стреляли?
Отвечайте охране!
Доли секунды хватило мне, чтобы оценить
ситуацию. Я лежу возле трупа старухи, пытавшейся меня шантажировать, а где-то в
таунхаусе хорошо спрятана кассета, на которой записана сцена убийства Игоря
Гаврилина. Ни секунды не сомневаюсь, на кадрах великолепно видно меня. Вернее,
конечно, похожую на меня женщину. И что подумают секьюрити, обнаружив в холле
перепуганную незнакомку, да еще с пистолетом в руке?
– Эй! – неслось со двора. – Вы
там умерли?
Я вскочила на ноги. Надо бежать! Но куда? Ко
входу сейчас подбираются местные охранники, значит, путь у меня один – внутрь
таунхауса, обычно в загородных зданиях имеется два выхода.
Я сунула оружие в сумку и со скоростью
молодого гепарда ринулась к двери, за которой должны были находиться внутренние
помещения.
Глава 11
Сделала я это вовремя. Едва я успела шмыгнуть
за створку, как из холла долетели грубые мужские голоса:
– Во! Блин!
– У! Е мое!
– Повезло! В наше дежурство!
– Премии не дождаться!
– Слышь, Петьк, когда смена?
– Через час.
– Супер! Поселок пустой?
– Ага.
– Сдадим смену и уйдем. Молча. Ну не
видели мы труп!
– Ты че, Ленька!
