– Полежишь пару деньков, почитаешь книжки.
Заодно отдохнешь, а я пока подключу все свои возможности и непременно узнаю
много интересного. Главное, сиди тихо. У того, кто задумал это дело, должна
быть твердая уверенность: мадам Тараканова подхватила корь, опасную, между
прочим, для взрослого человека заразу.
У Реброва, наверное, большие связи, он сумел
организовать необходимое мероприятие за одну ночь, снял с меня все хлопоты.
Теперь надо только ждать. Первый раз в жизни я столкнулась с человеком, который
сказал мне:
– Вилка, спокойно, проблему я решу сам,
выбрось ее из головы.
Обычно подобные слова произношу я, приученная
с раннего детства рассчитывать лишь на собственные силы.
Глаза медленно осматривали палату. Ну и ну! На
полу порванный линолеум, стены забрызганы подозрительными темно-коричневыми
пятнами, окна посерели от грязи, похоже, последний раз их мыли еще до начала
Второй мировой войны. В палате стоят две кровати, на одной навалены тюки с
бельем для стирки, вторая предназначена для меня. Матрас жуткий, подушка
омерзительная! И пахнет тошнотворно!
Стараясь не касаться мебели, я подошла к окну,
обнаружила, что на нем нет шпингалета, и распахнула раму. Да уж! Первый этаж, а
решетка отсутствует. Через пару метров от того места, где я нахожусь, шумит
проспект. Ну ничего себе инфекционная больница! Сюда может пролезть любой!
Подойди, открой окно, и пожалуйста – палата и в ней человек, начиненный
бациллами. А вдруг у него экзотическая болезнь, какая-нибудь лихорадка Эбола?
Тогда как?
Гарик, между прочим, обещал мне другие
условия.
– Двухкомнатная палата с санузлом, –
говорил он. – Не отель «Шератон», но вполне прилично, еду будут возить из
ресторана, телевизор и дивидишник в наличии, книг тебе принесут, а вот
телефоном не пользуйся, отключи аппарат, мне не звони, и я не смогу с тобой
соединиться. Полнейшая секретность! Лежи. Спи. Ешь. Отдыхай. А я во всем
разберусь. Палата будет заперта снаружи. И, извини, окон нет. У них строго –
инфекционная больница, никого, кроме врача, не впустят.
А тут первый этаж… Минуточку! Врач,
оформлявшая мои документы, сказала:
– Дима, вези ее в четвертую палату на
втором этаже. – И еще добавила: – Смотри не перепутай!
А полупьяный Дима оставил меня на первом.
Двухкомнатная палата люкс сейчас пуста! Я хотела выйти в коридор, найти
приемный покой и попросить доктора исправить ошибку. Но притормозила на пути к
двери. Конечно, идея Гарика выключить меня из расследования на первый взгляд
кажется замечательной. С запертой на замок писательницей не случится ничего
плохого, разве что ей поставят клизму в прямом смысле этого слова. Но почему я
безоговорочно поверила Реброву? Отчего решила, что он хочет помочь мне? Мы
встретились второй раз в жизни, никогда не были близкими людьми. По какой
причине Игорь Александрович надумал взять шефство надо мной? Хочет переманить в
свое издательство? Но он сам очень верно сказал:
– Ты не Достоевский, всего лишь один из
авторов средней руки.
Почему столько хлопот и потраченных денег? Мне
стало жарко. Вилка, ты дура! Гарик просто запудрил тебе мозги, убаюкал сладкими
речами, а на самом деле он активный участник происходящего и теперь натурально
посадил тебя под замок. Лена Напалкова, наверное, была права: издатель очень
хитер. Еще он определенно умеет гипнотизировать собеседника, иначе почему я
пошла за ним, как собака за хозяином? Просто бред, от которого сейчас, слава
богу, я очнулась. Но зачем Реброву нужна я, Виолова?
Я потрясла головой. Так, на все вопросы
следует отвечать по мере их поступления, не надо хвататься сразу за решение
всех проблем, выстроим их по ранжиру и начнем.
Гарик решил изолировать слишком активную Вилку
от окружающей действительности. Зачем? Чтобы провернуть некие дела, осуществить
которые она мешала. Следовательно, издатель на стороне моих врагов. Ну ладно, я
поступила по-идиотски, выложив массу с трудом добытых сведений постороннему
человеку, прикинувшемуся другом, еще глупее было рассказывать ему о своем
страхе. На данном этапе Ребров потирает ладошки, зная, что писательница, дрожа
от ужаса, сидит в клинике и он может дальше вести свою игру.
Я раскрыла сумку, вытащила из нее парик, в
котором ходила в «Панду», и нахлобучила его на голову. Что ж, все пока
складывается не в мою пользу, но я не стану сидеть тут сложа руки. В богом
забытой больнице еще те порядки, обо мне никто не побеспокоится, а даже если и
спохватятся, то пьяный Дима не сможет вспомнить, куда засунул больную корью
женщину. Да и кто станет меня искать! Гарик? Он спокоен: госпожа Тараканова под
присмотром. Алик Мальков? Но его, как справедливо полагает Ребров, дальше
справочного окошка не пустят, скажут: «Да, есть такая, ждите, пока
выздоровеет».
Я поправила парик, вылезла в окно, притворила
раму и побежала в сторону метро. Ближе к вечеру я вернусь так же через окно и
пойду искать кого-нибудь из медиков. Вот тогда я и заявлю: «Что за безобразие?
Мне обещана палата люкс, а я весь день сижу в отвратительных условиях!»
Домчавшись до подземки, я зарулила в шумное
кафе, зашла в туалет и со вкусом накрасила лицо, превратившись в Ирину,
креативного менеджера агентства «Панда». Чашечка плохого кофе и слишком мягкая
ватрушка из безвкусного теста перебили голод. Очень довольная собой, я вынула
телефон с новой «симкой», отрыла в сумке визитку Фатимы и набрала номер
актрисы.
– Привет, – послышался веселый
голос, – сейчас не могу ответить на ваш звонок, я занята на съемках.
Пожалуйста, подождите некоторое время или звоните мне на мобильный…
Я немедленно воспользовалась предложением
Фатимы и на этот раз услышала совсем не веселое:
– Алло…
– Фатима?
– Ну, – недовольно протянула
актриса. – Кто в такую рань не спит?
– Ирина из агентства «Панда».
– Кто? – зевнула Фатима.
– Мы с тобой вместе ходили в
туалет, – путано представилась я, – ты плакала, а…
– Здорово, – уже другими тоном
сказала актриса. – Есть работа? Это хорошо, а то я в простое.
– У тебя на сегодня какие планы?
– Сказала же, съемок нет.
– Давай встретимся. Через час.
– Ой, не успею, – заныла
Фатима, – голова не мыта. Пока волосы в порядок приведу, пока макияж
сделаю… Нет, раньше двух часов никак.
– А если их в хвостик стянуть и без
косметики? – насела я на актрису.
Фатима возмутилась:
– Ты чего! Это невозможно!
