– Если вы настаиваете. – Его тон был крайне сух.
– И вы наконец сможете сообщить мне цель нашей сегодняшней встречи, а потом…
– … мы сможем вернуться домой, – подсказал он услужливо, проницательно глядя на нее. – Извините, но впереди нас здесь ждет представление. Вам придется потерпеть меня еще некоторое время.
Как случилось, что за считанные часы этот мужчина сумел к ней настолько приблизиться, что не удавалось даже лучшим друзьям? – беспомощно спрашивала себя Джоанна, опускаясь на стул и переводя дыхание. И вдруг стремительно мчащиеся мысли остановились на полном скаку – она почувствовала его губы сзади на своей шее… В следующий момент он как ни в чем не бывало опустился на соседний стул.
– Не смейте это делать!
– Что? – переспросил он шепотом, впиваясь в нее сверкающими синими глазами. – Что я не должен делать?
– Вы сами знаете! – Она гневно взглянула на него – оцепенение спало, и горячий, вспыльчивый нрав напомнил о себе.
– Не знаю, что показалось вам, Джоанна, но для меня это поцелуй. Неужели вы станете утверждать, что уложили так волосы не для того, чтобы подвергать искушению мужчин?
– Что? – Она не находила слов.
– Созерцание выставленной напоказ легкой ароматной впадинки, обычно скрытой шелковистой завесой, которая делает это место таким интимным, – вы не представляете, что это за утонченное наслаждение для обычного мужчины с красной кровью, – произнес он проникновенно, тогда как она могла только молча смотреть на него широко открытыми глазами. – Это одновременно самообуздание и сладострастие, жгучее желание и усмирение в себе зверя. Это воплощенная мечта каждого мужчины о чистой стыдливой красавице, которая в спальне превращается в обольстительную гетеру.
– Вы сумасшедший. Я подняла волосы вверх просто потому, что эта прическа больше подходит к вечернему платью.
– О, не надо все портить! – Он не улыбнулся, но глаза сверкнули адским весельем.
– Послушайте! – Она сделала глубокий вдох и усилием воли взяла себя в руки. Это было просто смешно, но каким-то образом все пошло наперекосяк, и она прекрасно понимала, что Хок Маллен играет с ней, как кот с мышью. Она ни на секунду не поверила, что нравится ему, ну разве может мультимиллионера его калибра yвлечь такая простая девушка? Она вовсе не такглупа, как он полагает, и сейчас же даст ему это понять. – Вы уверяли меня, что у нас деловая встреча, а не просто…
– … свидание, – с готовностью подсказал он.
– Да. – Если только он еще раз перебьет ее, она не поручится, что не опрокинет кофе ему на голову. – Итак, мы поели, потанцевали, немного поболтали, и теперь мне все же хотелось бы знать, зачем вы пригласили меня сегодня сюда.
– Вы не допускаете, что я хотел познакомиться с вами поближе, поскольку вы меня заинтересовали? – спросил он без всякого выражения.
Он снова угадал ее мысли, и у Джоанны появилось тревожное чувство, что для него это не составляет труда. Неужто она и впрямь очень открыта? Раньше ей так не казалось, напротив – Чарльз часто хвалил ее за способность при любых обстоятельствах сохранять бесстрастное лицо.
– Мистер Маллен… – Язык не поворачивался назвать его по имени. – У вас, несомненно, есть возможность выбирать между первыми красавицами Лондона, так что ответ будет – нет.
– Первые красавицы Лондона… – Он глубокомысленно кивнул. – Понимаю.
– Итак, если вы не возражаете… – Она заставила себя улыбнуться.
Он томительно долго изучал ее напряженным сумрачным взглядом, затем откинулся на стуле и произнес:
– Хорошо, приступим к делу. В «Консайз Пабликейшенз» ваши услуги больше не потребуются… – (Ее сердце екнуло.) – Но из всего услышанного, прочитанного и увиденного я заключаю, что вы представляете ценность для корпорации «Маллен». Я собираюсь поставить во главе «Консайз» нового исполнительного директора, я уже переговорил с этим человеком, и он принял мое предложение, но он возьмет с собой собственного заместителя, с которым работает вместе много лет.
Джоанна медленно кивнула. Итак, он не собирался принимать на себя обязанности директора. Ей следовало бы догадаться! Издательство «Консайз» – всего лишь маленькая часть обширной империи Малленов.
– Продолжайте, пожалуйста, – произнесла она спокойно. Синие глаза вспыхнули и погасли. Если бы знать, что задумал этот острый, как рапира, беспощадный мозг…
– Шесть лет назад корпорация «Маллен» приобрела издательство во Франции – вам не приходилось об этом слышать? – (Она отрицательно покачала головой.) – Сделка была необычна тем, что мой дед решил выручить бывшего владельца, и если бы вы знали моего деда, то поняли бы, зачем я это говорю. Он прежде всего бизнесмен, и годы ни на йоту его не смягчили. – Джоанна уловила нотку искренней привязанности в его голосе, хотя он и пытался это скрыть, и взглянула на него внимательнее. – Владелец издательства был сыном лучшего друга моего деда, умершего несколько лет назад. Когда-то в дни их молодости он очень помог деду, о чем старик никогда не забывал. Но сын потерял тысячи, если не десятки тысяч, за последние десять лет из-за неумелого руководства, так что фирма дышала на ладан. – В спокойном голосе отчетливо прозвучало презрение. – Дед хотел, чтобы имя его друга продолжало жить, и решил оставить сына у руля. Роковая ошибка! – Он посмотрел на нее – синие глаза были холодны как лед. – Самое лучшее, что можно сказать об этом парне, – он неудачник. Этот факт я довел до сведения деда. Но суть дела в том, что тот многие годы брал взятки, он – полная противоположность своему отцу. Мой дед сейчас очень болен… – Она широко раскрыла глаза, и Хок медленно кивнул. – Он умирает. Я буду благодарен вам, если вы сохраните это в тайне. Ему ни к чему сейчас лишние тревоги, а по какой-то причине там, где дело касается этого парня, его обычная проницательность ему изменяет. Он хочет верить только в лучшее, поскольку это все, что осталось от его старого друга.
– И что вы собираетесь предпринять? – спросила Джоанна. Несомненно, Хок очень любит своего деда – как он ни старался, холодный, отрывистый тон и безучастное лицо не могли скрыть выражение глаз, и это растрогало Джоанну. Она совсем не хотела этого, но так вышло.
– Я уже предпринял, – хладнокровно ответил Хок. – Пьер теперь директор только номинально, ему хорошо платят, и он вполне доволен таким положением дел. Кроме семьи, ему приходится содержать еще полк любовниц и оплачивать дорогостоящие привычки, фирма приносила ему только лишние хлопоты. Но я хочу вытянуть ее – ради деда и его друга, очень достойного человека. Вот тут вы и можете оказаться полезны.
– Я? – смешалась Джоанна.
– Вы занимаетесь издательским делом с тех пор, как окончили университет, у вас нет семьи и посторонних интересов, вы не отказываетесь работать сверх положенного. Кроме того, Чарльз сказал, что именно благодаря вашим стараниям издательство приносило доход – особенно последние три-четыре года. Сам он давно утратил деловое чутье и дар предвидения.
