Кей дважды прочитала текст и передала карточку матери.
— Это подарок всем нам от мистера Грэя, — повернулась она к близнецам, — джентльмена, с которым вы познакомились вчера. Правда, это мило с его стороны?
— И нам тоже? — Джорджия и Эмили были в восторге.
— Всем нам, — уверила их Кей.
— Красивые цветы, — бесстрастно сказала Линора, возвращая дочери карточку.
— Да, красивые.
— Я займусь ужином, пока ты будешь принимать душ и переодеваться. Девочки уже поели, но я разрешила им пока не ложиться спать. Ты не возражаешь?
— Нет, конечно, — быстро ответила Кей. Все что угодно, только не беседа по душам за ужином.
Она стояла под душем дольше обычного, надеясь, что поток теплой воды смоет мучительное напряжение. Ей показалось, что зазвонил телефон, но, так как никто ее не позвал, решила, что матери позвонила какая-нибудь подруга.
Надев светлый джемпер и старые джинсы, Кей почувствовала себя спокойнее.
Когда она спускалась по лестнице, ее окликнула Линора:
— Там у дивана я поставила шерри. Я сейчас приду.
— Спасибо.
Кей опустилась на диван, и немедленно Джорджия и Эмили устроились по обеим сторонам, прильнув к ней.
Раздался телефонный звонок, и Линора появилась как джинн из волшебной лампы.
— Это Митч, — объявила она, не глядя на дочь. — Он уже звонил, когда ты была в душе. Я сказала, чтобы он перезвонил через несколько минут.
Джорджия уже подняла трубку, когда Кей укоризненно пробормотала:
— Мама!
Тем временем девочка радостно сообщила:
— Да, мама уже спустилась, — и, протягивая трубку, закричала: — Мама!
У Кей лихорадочно забилось сердце и внезапно вспотели ладони. Она поднялась и, подойдя к Джорджии, с опаской взяла трубку.
— Слушаю, — сказала она слабым голосом.
— Кей? Это Митчелл. — Низкий чувственный голос вызвал у нее дрожь.
— Митчелл? — Кей надеялась, что голос не выдает слабость, которую она почувствовала. — Большое спасибо за цветы. Это такой приятный сюрприз, но вам не следовало…
— Не стоит благодарности.
Холодный небрежный тон прозвучал как насмешка над ее лихорадочным волнением, и Кей сделала огромное усилие, чтобы взять себя в руки.
— Вы свободны в конце недели?
— Я… гм! — Она была в смятении. Если она скажет «нет», он больше не будет беспокоить ее; если «да»…
— Что вы думаете о том, чтобы поужинать и сходить в субботу в кино? Или мы могли бы просто посидеть где-нибудь. — Голос Митчелла приобрел еще большую вкрадчивость. — Ничего особенного, Кей, уверяю вас. Просто вас нужно выпустить из стальной клетки, в которую вы себя заточили. Начнем строить наши отношения на дружеской основе, без всяких обязательств, и будем продвигаться вперед потихоньку, полегоньку. Когда кто-нибудь из нас захочет сделать шаг, мы обсудим это. Ну, как?
Сказано в высшей степени хладнокровно. Кей устремила в пространство невидящий взгляд. Он говорит так, будто предлагает сделку. Она не знала, радоваться ли ей разумности его подхода или обижаться на отсутствие пылкости.
— Кей.
Спокойный голос напомнил ей, что дольше колебаться нельзя. Она сделала глубокий вдох. Приходится признать, что честнее он не мог поступить, и при таких условиях терять ей нечего.
— Ужин и кино… звучит соблазнительно, — осторожно сказала она.
— Хорошо. Я заеду за вами в семь и закажу билеты на последний сеанс. Что бы вы хотели посмотреть?
— Выберите сами, — поспешно предложила она.
— Я вас удивлю, — пообещал он.
Кей с трудом глотнула.
— Прекрасно.
— Ты опять встретишься с ним! — объявила Линора с таким видом, будто ее дочь выиграла золотую медаль на Олимпийских играх.
— Успокойся, мама! Это будет строго на дружеской основе, — заверила ее Кей, чувствуя, что две пары детских глаз внимательно смотрят на нее.
Линора ласково улыбнулась.
— Ну конечно.
— Мы поговорим потом. Как только поужинаем.
— Как скажешь, дорогая.
Кей беспомощно посмотрела ей вслед. Что такое есть в Митчелле Грэе, что позволяет ему очаровывать каждую женщину в радиусе десяти миль?
— Это был дядя, который прислал цветы? — Эмили пухлой ручкой показала на корзину с цветами.
Кей кивнула.
— Да, моя сладкая. Мне он нравится.
— Мне тоже, — с жаром согласилась Джорджия.
Кей плюхнулась на диван и потянулась за бокалом. Трое против одной — разве это честно?
ГЛАВА ШЕСТАЯ
Следующие несколько недель были полны перемен. Кей встречалась с Митчеллом каждый день; они обедали или ужинали вместе, иногда в роскошном ресторане, или у него дома. Они танцевали в ночных клубах, ходили в кино и театр, играли в кегли, катались на коньках и даже несколько раз побывали на аукционах и распродажах антикварных вещей. Он сдержал свое обещание — им было очень весело.
Предрождественским воскресным утром она стояла в кухне, рассеянно наблюдая, как живущий в их саду дрозд храбро отгоняет хищных воробьев, посягающих на кусочки свиного сала в птичьей кормушке.
Если подумать, у них не было ни одного откровенного разговора. Кей нахмурилась, глядя в окно. Она совсем не знает его. Он жесткий человек, который всегда контролирует себя и окружающих, и ей ни разу не удалось проникнуть за невидимый барьер, которым он отгородил себя от нее. Какая ирония! Вчера, когда Митчелл отвозил ее домой после спектакля, он обвинил ее в том же самом.
— Сколько пройдет времени, пока рухнет эта баррикада?
Она бросила на него быстрый взгляд и заметила, что его глаза смеются.
— Что вы сказали?
— Вы знаете, Кей, что я имею в виду.
— Не знаю, — инстинктивно напряглась она.
Они молча проехали пару миль, затем он сделал какое-то глупое замечание о пьесе, которую они посмотрели, и неприятный момент прошел.
Прощальный поцелуй вызвал у нее болезненное желание большего, что происходило всегда, когда он целовал ее. Однако, анализируя события при холодном утреннем свете, Кей чувствовала, что Митчелл играет роль. Он доходит до определенного предела — эмоционального, психологического, физического, но не делает ни шага дальше. Но, с другой стороны, разве она не поступает так же?
Быть может, если бы они переспали, стали любовниками в полном смысле этого слова, это безумное влечение сгорело бы дотла? Кей скривила губы. Глупая мысль! Так могло бы произойти с ним, но она устроена иначе, для нее душа и тело неразделимы.
