На секунду я онемела. Напомнить вконец обнаглевшему
папашке, что первую роль он получил – абсолютно случайно, так сказать! – в
моем сериале? Если бы не, как выразился Ленинид, «низкосортные дюдики»,
сколачивать ему шкафы и буфеты до гробовой доски! Пока я давилась невысказанным
негодованием, папашка докончил выступление:
– Сделай одолжение, подбери платье.
Белое!
– Розовое, – пискнула Нинок, –
белое одену я. Подружкам положено цветное.
– Умница! – пришел в восторг
папашка. – Действительно! Вилка, немедленно беги за вечерним нарядом цвета
юной зари.
Я заморгала. «Вечерний наряд цвета юной зари»
– это явно цитата из очередной роли. И тут до меня, как до жирафа, начал
доходить смысл сказанного.
– Минуточку! А зачем вы собираетесь идти
в ЗАГС, да еще в белом платье и в компании подружек?
Нинок захихикала, а папенька начал издавать
звуки, которые могли бы получиться у лошади, пожелай она похрюкать.
Представляете кобылу, которая издает вопли довольного поросенка? Тогда вам
понятно, на кого походил сейчас Ленинид.
– Дура же ты, Вилка, – наконец сумел
произнести папашка. – Свадьба у нас!
– У кого? – тупо спросила я,
оглядывая его спутницу.
– У кота с барбосом! – рявкнул
Ленинид. – Проснись, доча! Папа женится! Где радость? Чего надулась?
– На ком? – продолжила я расспросы.
– Ох и тяжело с тобой… – покачал головой
папашка. – Вроде молодая, а мозг уже того, погиб… Ладно, объясняю с самого
начала. Доча, это Ниночка. Моя жена. Будущая.
– И давно вы знакомы? – не
успокаивалась я.
– Уж не один месяц, – сообщила
Ниночка и зарделась.
– Значит, бегом платье заказывать! –
потер руки Ленинид. – Мы только что заявление подали, в ближайшее время
под венец.
– Раньше людям полагался месяц на
помолвку… – растерянно пробормотала я, тщетно пытаясь изобразить на своем лице
бурную радость.
– И сейчас так, – закивал Ленинид.
– Тогда зачем торопиться? За тридцать
дней успею продумать костюм подружки.
– Ты не поняла? – насупился
папашка. – Свадьба-то уже на носу.
– Быстро хорошо лишь блох ловить, –
ляпнула я.
– Ребеночек должен родиться в законном
браке, – тихо-тихо сказала Ниночка и опустила наивно большие глаза в пол.
– Она беременная! – ахнула я.
– Разве не видно? – изумился
папенька. – Вон живот какой!
– А я думала… – начала я и осеклась.
Ниночка подняла взор.
– Посчитали меня уродской толстухой? Ну,
спасибо!
– Нет, конечно, – принялась я
исправлять свою ошибку, – просто… решила… предположила… посчитала…
– Что у меня водянка? – склонила
набок голову Ниночка.
– Право… нет… э… что вы… э… слегка…
нездоровы… и…
– Что у меня слоновья болезнь? – с
отчаянием в голосе поинтересовалась Ниночка.
– Нет! – рявкнула я. – Не могла
и заподозрить, что Ленинид надумает обзавестись ребенком, потому как… э… э…
– Страдает импотенцией? –
предположила Ниночка.
Я тяжело вздохнула. Похоже, с новой маменькой
мне будет трудно найти общий язык.
– Мы так и будем стоять в дверях? –
нежно пропела Ниночка. – Я очень устала и хочу пить.
И тут – в который уж раз за сегодняшний
день! – ожил звонок.
– Дзынь, дзынь…
Я радостно рванулась к двери. Слава богу,
кто-то пришел! Главное сейчас – разбавить нашу родственную группу посторонними
людьми, может, тогда не случится громкого скандала, который уже готов
взорваться, словно бутылка с водой, куда хулиганистые дети запихнули карбид.
– Здравствуйте, здравствуйте, –
щебетала я, распахивая створку, – очень рада…
На крыльце оказалось пусто. Я удивилась: а где
люди? И почему звонок безостановочно тренькает? Как такое может быть? Я же
великолепно вижу, что никто не нажимает на пупочку…
– Ты уверен, что ей можно разрешить жить
без постоянного присмотра? – с легкой тревогой спросила Ниночка.
– Она не опасная, – ответил
папенька, – заклинивает ее иногда, это уж есть, писатели они ваще все с
левой резьбой. Эй, Вилка, ты почему телефон не берешь?
Я оторвалась от созерцания пустых ступенек.
– Телефон?
– Ну да, – кивнул папенька. –
Ишь разрывается!
– Телефон! – осенило меня. –
Это не дверь!
– В принципе, правильно, – с явной
жалостью в голосе закивала будущая мачеха. – Нельзя не согласиться с
данным высказыванием: телефон – это не дверь. Аппарат с кнопочками и трубкой
предназначен для разговора людей, находящихся на значительном удалении друг от
друга. Боюсь сейчас поразить вас шокирующей информацией, но с его помощью легко
пообщаться даже с человеком, который живет в Америке…
Я схватила трубку, лежащую на комоде.
– Алло.
В ухо полетели рыдания:
– Она… он… вернулся… Роберто… папа… мама…
– Милка! Это ты?
– Я, – неожиданно четко ответила
подруга.
– Что случилось?
– Он вернулся.
– Кто?
– Роберто-о-о… – закричала
подруга. – Стоит на пороге… с топором, всех убивает, стреляет… А-а-а-а!
Крик захлебнулся, из трубки тревожно заныли
гудки. Я схватила ключи от джипа и ринулась к навесу, под которым стояла
машина.
– Доча, куда полетела? – всполошился
Ленинид.
– Скоро вернусь! – выпалила я на
бегу. – Устраивайтесь спокойно!
Глава 6
Дверь в особняк Каркиных открыла горничная
Лариса.
– Ой, Вилка, – зашептала она, –
тут такое…
– Какое? – тихо спросила я.
Оглядываясь и вздрагивая, домработница
вывалила ворох новостей.
В момент происшествия Ларисы не было в
особняке – она ездила в магазин, вернулась уже после случившегося, но
восстановить события сумела.
