Я уехала домой, а тетя Аня, которой не
разрешили сопровождать дядю Антона в больницу, пошла на кухню и сделала то,
чего практически никогда не делала ранее: налила себе стакан коньяка и выпила
его одним глотком. Алкоголь моментально замутил разум дамы, редко употребляющей
спиртное, и тетя Аня решила прилечь. Она пошла в спальню, а потом, очевидно,
услышала звонок в дверь. Спустилась вниз и распахнула створку.
На симпатичном половике, украшенном надписью
«welcome», стоял… Роберто.
Тетя Аня икнула, захлопнула дверь, затем вновь
открыла ее, потерла глаза… но мерзкое чучело не исчезло. Оно не было плодом
воображения или миражем – крокодил стоял на пороге. Анна Семеновна заорала и
упала.
Домработница, вернувшись домой, растерялась.
Вместо того, чтобы помочь Анне Семеновне, Лара бросилась внутрь особняка,
крича:
– Люди, помогите!
Милка на тот момент, обпившись валерьянкой,
мирно спала в своей комнате. В общем, подруге пришлось пережить еще один
стресс. С трудом вернувшись в действительность, она кинулась к двери, увидела
распростертую маму, а на пороге чучело Роберто. И тут у моей бывшей
одноклассницы сдали нервы. Она, правда, сумела вызвать «Скорую помощь», но
потом впала в истерику и стала звонить мне. Затем Мила унеслась в свою спальню
и заперлась там. А Лариса, оставшись одна, в панике металась по дому, не
понимая, что делать.
Я на секунду онемела, потом спросила:
– Тетю Аню куда увезли? Ты записала номер
больницы?
– А никто не приезжал, – всхлипнула
Лара.
– Как? Врачи до сих пор не прибыли по
вызову? – испугалась я. – Где же тетя Аня?
– У входа она, – пролепетала
Лариса. – Как свалилась, так и осталась лежать. Мне ее не поднять, очень
тяжело!
– Но в прихожей пусто, – тихо
сказала я.
А про себя подумала: бедная Лариса, похоже, у
домработницы начались глюки. Хотя это объяснимо – у любого, даже самого
здорового человека съедет крыша от того, что происходит сейчас в особняке
Каркиных. Наверное, у горничной случился приступ амнезии, она попросту не
помнит, как медики унесли на носилках несчастную тетю Аню.
– Так Анна Семеновна у второго
входа, – вдруг сказала Лара, – у того, который в сад ведет. Звонок
раздался оттуда. А я, как из супермаркета приехала, пошла в кладовку продукты
раскладывать, ну и увидела…
Я вздрогнула.
– Ты хочешь сказать, что хозяйка вот уже
несколько часов лежит на полу?
Лариса кивнула и прошептала:
– Да. Пыталась дать ей воды, не пьет,
мимо рта течет, на вопросы не отвечает, а тело никак не приподнять, слишком
тяжелое.
Я ринулась в коридор, уже на бегу выкрикивая
указания домработнице:
– Немедленно звони в «Скорую» и скажи:
«Если не примчитесь через пять минут, подадим в суд за неоказание помощи». Все
вызовы фиксируются. Напомни им, что машину ждешь уже черт-те сколько времени!
Лара ойкнула и вытащила из кармана фартука
трубку.
– Здрассти… – услышала я за спиной ее
задыхающийся голосок. – «Скорая»? Ой, ща, в столовую пойду, тут глючит…
Причитая и охая, Лариса повернула на
перекрестке коридоров влево, а я шмыгнула направо. Толкнула дверь, в которую
было вставлено непрозрачное, словно покрытое инеем стекло, и сразу увидела тетю
Аню, лежащую на чисто вымытом, из светло-бежевой плитки полу. Рядом валялась
разбитая дыня – очевидно, Лариса от испуга уронила купленную «колхозницу».
С первого взгляда стало понятно – женщине уже
ничем помочь нельзя.
С трудом сдерживая истерическую дрожь, я
присела около тела и позвала:
– Тетя Аня! Это я, Вилка! Не узнаете
меня? Ну ответьте, пожалуйста!
Каркина молчала, ее глаза, не мигая, смотрели
на красивый фонарик из темно-синего стекла, который дядя Антон привез из
Италии. Рот тети Ани был полуоткрыт, правая рука самым неестественным образом
завернулась за тело.
Цепляясь за стену, я встала и побрела в
столовую.
– Уже едут… – захлебываясь, затараторила Лариса,
высовываясь из кухни. – Говорят, хоть сто раз в суд ходите, ничего не
получится – не было вызова! Вилка, может, ей кофе отнести?
– Кому? – безнадежно осведомилась я.
– Так Анне Семеновне…
– Не надо, – ответила я. –
Постой, что значит – вызова не было?
Лариса пожала плечами.
– Уверяют, никто от нас не звонил, я
сейчас вроде как в первый раз обратилась.
– Ну это им с рук не сойдет! –
обозлилась я. – Попрошу Олега, пусть через телефонную станцию выяснит. Вот
сволочи! Ты можешь припомнить, когда звонила врачам?
– Две минуты назад.
– А в первый раз?
– Две минуты назад, – тоном робота
заявила Лариса.
– Кто вызывал «Скорую» раньше? –
упорствовала я.
– Не знаю. Наверное, Мила.
– Где, кстати, она? – опомнилась
я. – Почему вниз не спускается?
– Понятия не имею, – прошептала
Лариса. – Ой-ой-ой! Вилка, а чего с ней?
– Прекрати истерику! – рявкнула
я. – От воплей ничего не изменится. Пошли.
– Куда?
– В спальню, к Милке.
– Ни за что, – отчеканила Лариса и юркнула
в кухню. – Сама иди, – донеслось оттуда через секунду, – боюсь!
Мне тоже стало страшно. Но мысль о том, что у
подруги мог случиться сердечный приступ, прибавила сил. Преодолевая ужас, я
побежала вверх по ступенькам, без стука распахнула дверь и, увидав на кровати
неподвижное тело, заорала:
– Мила!
Подруга никак не отреагировала на вопль. Я
подскочила к помпезному ложу на резных ножках и перевела дух – Милка крепко
спала, на тумбочке маячила пустая бутылка из-под коньяка.
Примерно через час в доме Каркиных снова
суетилось много народа. Тело Анны Семеновны увезли, Милку не стали трогать.
