Никто в студии не обижался на оскорбления, все
выполняли свою работу. Наконец суматоха улеглась.
– Слушай сюда, – завизжало в ухе, –
и повторяй за мной! Задай этой дуре первый вопрос с максимальной любовью на
роже. Усекла?
– Задай этой дуре первый вопрос с
максимальной любовью на роже. Усекла? – бойко повторила я.
В помещении установилась мертвая тишина.
– Вы со мной разговариваете? –
изумилась толстуха.
– Нет, – ошалело ответила я, –
с режиссером.
– Дура, блин, жопа! – заверещала
Ира. – Суфлер для кого? Убейте ее! Начинай, балда тунгусская!
Я сцепила руки и завела текст:
– Здравствуйте, Дуся, расскажите нам о
Бусе!
Наверное, толстуха часто ходит по программам,
потому что она, не испытывая, в отличие от меня, ни страха, ни смущения,
преспокойно ответила, вытаскивая из клетки здоровенную, похожую на скомканную
мохеровую шапку шиншиллу.
– Вот Буся. Раньше я занималась
обезьянками. Знаете, почему бросила их?
Я скосила глаза на суфлер. Там горел текст: «А
теперь хочу пожелать вам удачи». Мне фраза показалась не слишком уместной в
сложившейся ситуации.
– Нет! – заорало в ухе. – Нет!
Нюся запрыгала, замахала руками и замотала
головой слева направо.
– Нет, – повторила я.
– Фу! Доперло! – сообщила Ира.
– Фу! Доперло, – эхом отозвалась я.
– Стоп! – понеслось с
потолка. – Нюся, жопа, займись! Объясни, почему не забили в голову? Все,
меня сейчас чума разобьет! Нюся! Нюся! Алина! Жопа! Жопа!
Вновь забурлила суета, к гостье подошла
гримерша, а ко мне подскочила Нюся.
– Ты дура?
– Да, да, все супер! То есть нет!
– Офигеть… – устало протянула
Нюся. – Повторяю еще раз: надо слушать Ирку и повторять за ней.
– Именно так и поступаю, – чуть не
плача ответила я, – но режиссер недовольна.
– Не следует воспроизводить ее
распоряжения, говори лишь вопросы гостье.
– Но как разобрать, что к кому относится?
Нюся внезапно рассмеялась.
– В принципе, просто. Если Ирка матерится
и талдычит: «жопа», то фраза для внутреннего использования.
– Ясно.
– Отлично! Теперь включи мозги, и покатит
суперски, – пообещала Нюся и встала возле оператора.
– Жопа, начали, – прокатилось в ухе.
Я промолчала.
– Нет, – внезапно сказала Ирка.
– Нет, – мило улыбаясь, сообщила я.
– Вообще-то я занималась обезьянками
давно, – понеслась Дуся.
– Отлично, жопа, – буркнула
Ирка. – Больше огня, на морде интерес, жопа!
Я приободрилась. Кажется, начала въезжать в
процесс: маяком является слово «жопа».
– На мартышек во время выступления
надевают памперсы, – тараторила Дуся, – их легко купить в любом
магазине, надо лишь дырку для хвоста прорезать. Я так навострилась! В номере
двенадцать обезьянок, схвачу ножницы, чик-хрык и готово. До автоматизма
действие довела, без ума руками шевелила. И зачем тут ум, ну скажи?
Внезапно я испытала прилив нежности к Дусе и,
забыв про режиссера, ответила:
– Действительно, не о чем раздумывать,
меняя штанишки.
– Жопа! – с непонятной интонацией отреагировало
в ухе.
– А тут моя подруга, Ленка, малыша
родила, – заулыбалась Дуся. – Пришла я ей помочь, беру памперс и
спрашиваю: «Где ножницы?» Ленка удивилась: «Зачем они тебе?» – а я: «Ну как же,
дырку для хвоста прорезать». Вот ситуация! В результате Ленка в обиде,
рассказывает всем, будто я ее мальчика гиббоном обозвала. Вот я и решила:
хватит с меня человекообразных!
– Вернемся к Бусе! – отчеканила
Ирка.
Я подождала мгновение. Кодовое слово не
прозвучало, следовательно, повторила смело:
– Вернемся к Бусе.
– Правда, классная? – воскликнула
Дуся и завертела апатичную шиншиллу в разные стороны. – Хотите подержать?
– Бери, жопа, страхоту со счастьем на
лице, – приказала Ирка.
Я с легкой опаской протянула руки. Вполне
лояльно отношусь к животным, но Буся все-таки крыса, причем впечатляюще больших
размеров.
– Держите, – ворковала Дуся, –
сейчас Бусенька покажет, как она целуется. Кошечка, чмок-чмок тетю, чмок-чмок…
Да вы наклонитесь, Буся очень ласковая.
Я машинально приблизила свое лицо к мохнатой
морде. Шиншилла разинула пасть и кашлянула. Я чуть не скончалась – похоже,
милейшая Буся никогда не чистит зубы, и она явно съела на завтрак рагу из
тухлого кролика.
– Чмок, Бусеныш, чмок… – надрывалась
Дуся.
И тут шиншилла обхватила меня мягкими лапками
за шею и прижалась к лицу.
– Браво, браво, – захлопала в ладоши
Дуся.
– Смотри в камеру, жопа, –
просвистело в ухе, – отведи в сторону грязный кусок меха и сверкни
улыбкой.
Я попыталась выполнить приказ, но потерпела
неудачу – цепкие лапочки Буси заканчивались ощутимо острыми когтями, которые
царапали мою кожу.
– Давай живей, жопа!
Я мотнула головой, из уха вылетела круглая,
бежевая кнопочка и упала на голову Бусе. В ту же секунду из наушника послышался
громовой вопль Ирки:
– ЖОПА!!!
Буся вздрогнула и свалилась с шеи на мои
колени. Бедная, ни в чем не повинная шиншилла явно испытала сильнейший стресс.
Я схватила кнопочку и быстро вернула ее на
место.
– Теперь прощайся, жопа, читай суфлер!
Глаза уже привычно нашли экран.
– Очень рада, что нашли время зайти…
Коленям стало тепло, носа достиг
отвратительный запах, струйка горячей жидкости потекла по ноге вниз… Через
мгновение до меня дошло: по мне льется вода, вернее, вовсе не Н2О – Буся
описалась от страха.
– Снято! – завопило с
потолка. – Всем спасибо, хоть и не за что!
Дуся схватила трясущуюся шиншиллу.
– Иди к маме, девочка.
Я уставилась на мокрое платье.
