– Помреж, наверное, не знаю. Какая
разница! Или уже обзавелась звездными привычками и хочешь видеть у проходной
генерального продюсера канала с букетом?
– Извини, – пискнула я, – но
сейчас нахожусь не в Останкино.
– А где? – заорал Федор.
– Ну… неподалеку, – туманно ответила
я, – буквально в двух шагах… Только меня не предупреждали о сегодняшней
съемке.
– Лично сказал, – обозлился пиарщик.
– Нет.
– Да!
– Нет!!
– Да!!!
Разговор явно зашел в тупик, и я решила
сделать беседу конструктивной.
– Так что теперь делать?
– Она еще спрашивает! – перешел в
диапазон ультразвука Федор. – Живо сюда! Времени тебе тридцать, нет,
двадцать пять минут! Столько сил потратил, чтобы Виолу хоть в какую программу
пристроить, просто чуть не умер, обтаптывая коридоры, а ты… Рысью! Галопом!
Аллюром!
Я сунула телефон в сумку и скачками понеслась
к метро. Конечно, в подземке душно, грязно, отвратительно воняет и всегда полно
народа. Еще иногда в крышу вагона с поверхности земли могут воткнуть сваю,
кроме того, по переходам бродят бомжи и нищие, демонстрирующие уродства,
передвигаться на автомобиле намного комфортней и спокойней. Но у метрополитена
есть огромное преимущество – в тоннелях пока не случаются пробки, и за тридцать
минут я легко смогу добраться до Останкина. А джип пусть постоит на парковке у
фирмы, вернусь после съемок и заберу машину.
– Вы к нам! – замахала руками
девочка в джинсах, увидав, как я, потная и растрепанная, подбегаю к железной
арке, через которую следовало проникнуть внутрь телецентра. – Арина! Ждем
с нетерпением!
– Угу, – только и сумела пропыхтеть
я, пытаясь справиться с одышкой.
Помреж ухватила меня за плечо и поволокла по
просторному холлу, постоянно восклицая:
– Давайте поторопимся, студия ждет,
Карлуша в истерике.
Мне наконец удалось справиться с дыханием и
задать вопрос:
– Какой Карлуша?
– Ведущий, – бойко отрапортовала
сопровождающая.
– Так программой рулю не я?
– Нет, конечно, – захихикала
помреж. – С чего вам подобное в голову взбрело?
Я перевела дух. Уже два раза пыталась стать
ведущей, в том числе кулинарного шоу, вот и привыкла.
– Карлуша Францев, – продолжила
девочка. – Неужели никогда не видели игру «Вопросики»?
Нет, конечно, давным-давно не включала
«волшебный ящик», но ответить честно абсолютно невозможно, в мою задачу не
входит обижать милую девочку.
– Обожаю «Вопросики», – закатила я
глаза, – огромная честь видеть самого Карлушу.
Девочка расцвела улыбкой и втолкнула меня в
студию.
– Отлично! – заорало с потолка.
Я не удивилась и не испугалась. Понятное дело
– режиссер руководит процессом. Чуть впереди на высоком стуле, сильно
смахивающем на барную табуретку, сидел молодой парень, похожий на попугая.
Впечатление экзотической птицы создавал костюм Карлуши: синие брюки, красный
жилет, зеленая рубашка, желтый пиджак и белые ботинки.
– И незачем глупости говорить! –
рявкнул ведущий, глядя мне в лицо. – Понесла хрень!
На долю секунды я растерялась, но потом живо
сообразила, что происходит. Карлуша беседует не с гостьей, сейчас ему в ухо
диктует распоряжения все тот же режиссер. Нет, хорошо быть на телике своей,
мгновенно просекаешь фишку.
– Арина, – окликнула меня полная
женщина в тесных брюках, – присаживайтесь.
Я с некоторым трудом взгромоздилась на помесь
табуретки с ходулями.
– Вам удобно? – заботливо
поинтересовалась толстуха.
– Да, да, – заулыбалась я.
Хм, встречаются люди, которые заявляют: «Врать
нехорошо, необходимо всегда говорить одну правду!» И как мне следовало ответить
бабе в обтягивающих слаксах? «Сидеть отвратительно, нету спинки, жестко и
слишком высоко, я боюсь упасть. Свет бьет в глаза, по спине от жары течет пот»,
так, что ли? Самое интересное, что позволь я себе искреннюю реакцию, мигом
заработала бы славу истерички и взбалмошной стервы. Поэтому на данном этапе
просто покиваем. В конце концов, мне же не всю жизнь предстоит провести на этом
табурете, часок можно и потерпеть.
– Тогда сейчас повесят звук, –
обрадовалась толстушка и испарилась.
Тут же возник парень с черной коробочкой в
руках.
– Простите, – робко поинтересовалась
я у него, – в чем суть передачи?
– Я с микрофонами работаю, – не
пошел на контакт юноша, – сценарий у режиссера.
– Офигеть, какая дура! – взвизгнул
Карлуша, не отрывая от меня взгляда.
Я поежилась. Интересно, что сейчас нашептал
Францеву в ухо главный?
– Глаза закройте, – потребовала
подбежавшая гримерша. – Лоб блестит. И нос тоже.
– Не подскажете, какова суть
действия? – попыталась я проинтервьюировать хозяйку пудреницы.
– Мое дело морда, – отрезала
девушка. – Рот не открывайте, помаду нанесу.
– Кто-нибудь, дайте воды! – взвыл
Карлуша.
Среди сотрудников съемочной группы началось
оживление.
– Где бутылка?
– Чья?
– Карлушина.
– Он ее высосал.
– Принесите новую.
– Уже пошли.
– Пусть не пьет, вспотеет.
– Карлуша, потерпи.
– Хочу сейчас! Воды! – закапризничал
Францев. – С лимоном!
– Эй, несите живо!
– Нету.
– Купите!
– И кто пойдет?
– Так дайте ему соку.
– Хочу воды! Сейчас! – заболтал
ногами Карлуша. – Мне жарко, душно, спина болит… Воздуха! Чем тут воняет?
Выгоните зрителя, который облился одеколоном. Пить!
– Бегу, бегу… – заверещало сбоку, и на
площадку выскочила вертлявая девица, чью голову украшали сине-красные пряди
волос.
– Карлуша, спокойно, – заулыбалась
она, – держи.
– Это че? – плаксиво спросил
Францев.
