– Бизнеса хватит на двоих, – не
дрогнул папа. – А если не переругаетесь и продолжите дело, оно и дальше
покатится. Это мое окончательное решение, и обжалованию оно не подлежит. У меня
здоровье уже не то, вдруг что случится. Так что пусть Вадя учится, ему
управляющим становиться.
Мила вылетела из кабинета багровая от злости,
обида захлестнула ее с головой. Но потом Вадим умер, и Людмила стала
единственной наследницей фирмы и накоплений.
Похоронив Вадима, Эльза разительно изменилась.
Вскоре она усыновила Якова… и начала заниматься «убийственным» бизнесом. Сама
Эльза Генриховна в деньгах особо не нуждалась, она пеклась о Яше, мальчике,
который, чего греха таить, в последние годы стал ей ближе и родней сына. Ради
благополучия Якова Эльза была безжалостна и не прощала должников. Тех, кто, как
Мирра Лыкова, не сумел вовремя расплатиться, она ставила перед дилеммой: либо в
трехдневный срок вносите долг, либо прощайтесь с жизнью…
– А Мирра жива? – с надеждой
спросила я.
– Сейчас она в больнице, – ответил
Олег, – врачи надеются на благополучный исход. Хотя в случае с Миррой не
очень уместно употреблять слово «благополучный», придется ей жить с мыслью о
том, что она из жадности убила мужа.
– Ее привлекут к суду?
– Прямых доказательств вины нет, –
мрачно ответил Куприн, – одни косвенные улики. Эльза мертва. В подушке
корень некоего растения? Объяснение простое: приобрели думку в виде мишки в
магазине, кто и что в него зашил, никому не известно. Разве люди распарывают
купленные подушки и роются в них?
– Почему же Мирра не выбросила думку, не
сожгла ее? – запоздало удивилась я.
Олег потер затылок.
– Тут есть один нюанс, о котором ты не
знала. Мирра уничтожила злополучную подушку, но недомогание ее не прошло. Когда
мы обыскали комнату, то нашли под тумбочкой у кровати Валерия небольшую
коробочку вроде освежителя воздуха, и в ней лежал кусок корня. Эльза
действовала так: объясняла заказчику, где будет спрятан момбат, а сама велела
курьерше незаметно приклеить в доме еще один контейнер. Если деньги после
смерти объекта выплачивались без проблем, то курьер вместе со всем барахлом
забирал и дубликат ядовитого корешка, а коли клиент хотел обмануть, не
возвращал долг и сам уничтожал хранилище момбата, то яд продолжал действовать,
теперь уже на него. Просто и эффективно. Курьерам – а мы допросили двух женщин
– Эльза Генриховна говорила: «В контейнере специальный консервант воздуха, без
него цветы загнутся. Прилепляйте его тайком, а то еще закапризничает хозяин, не
захочет воздух в комнате очищать, и растения погибнут. Если такое случится, вы
будете отвечать». Вот глупые тетки и старались изо всех сил. Хотя заказчики
сами убегали подальше в момент установки момбата, боялись горшков и леек с
ядом.
– Неужели Мирра избежит суда? – тупо
повторила я вопрос.
– Да, – коротко ответил Олег.
– Но ведь Виолетта рассказывала о преступлении, –
засуетилась я.
– И что? Кто видел, как Эльза засовывала
в медведя момбат? Есть свидетели ее сговора с Миррой?
– Виолетта говорит…
– А Мирра говорит, – оборвал меня
Олег, – что Валерий пил горькую и буянил, что, кстати, подтверждается
массой его сотрудников и прислугой. Умер мужик от белой горячки, был
кремирован. А еще Мирра утверждает: Виолетта ей завидует, вот и оговаривает.
Вопросы есть?
– Надо исследовать пепел!
– Зачем?
– Вдруг момбат оставил там следы!
Куприн протяжно вздохнул.
– Вилка, этот яд не определят. Валерия
сожгли в обычном крематории, любой адвокат легко развалит обвинение. Скажет,
например, что в урну попали не останки бизнесмена, служитель крематория
перепутал прах, да еще и приведет парня, который начнет каяться в содеянной ошибке.
Нет, Мирра останется безнаказанной, а сведения о других клиентах Эльза унесла с
собой.
– Кто убил Эльзу?
Олег побарабанил пальцами по столешнице.
– Она покончила с собой. Приняла яд,
выпив сок ядовитого растения.
– Не может быть!
– Правда. А рядом с телом нашли записку,
в которой Эльза Генриховна написала такие слова: «Я виновата лишь в том, что
любила. Сначала Антона, потом сына Вадима, затем Яшеньку. Признаюсь в убийстве
Лидии Капстынь, она долгие годы пыталась увести у меня Антона Петровича, но ей
это никак не удавалось. Теперь, когда Каркин мертв, я отомстила мерзавке.
Прощайте. Человеческий суд несправедлив, а божий добр, меня на нем оправдают».
– Но это неправда?
– Убийство Капстынь? Правда. И факт
самоубийства подтвержден. Записка написана рукой Эльзы Генриховны. Она лишила
жизни Лидию, а потом отравилась.
– Я о любви Капстынь к Каркину. Хотя это
не самый важный вопрос, полно других! Из-за чего поругались Антон Петрович и
Эльза? Что было в предсмертном письме Каркина? Кстати, где оно?
– Мила сожгла бумагу в камине.
– Значит, не сумеем его прочитать, –
вздохнула я.
Олег усмехнулся уголком рта.
– Ну почему же?
Я возмутилась.
– Только что сам сказал: от послания
остался пепел!
– Криминалистика давно научилась
восстанавливать уничтоженные огнем бумаги. Если человек, решивший скрыть следы,
просто швырнет лист в пламя, а потом не перемешает пепел кочергой, есть шанс
увидеть текст. К тому же письмо Каркина сгорело не полностью.
– И что же в нем было? Говори скорей!
Куприн попытался сложить полотняную салфетку
корабликом.
– Надо же, – забормотал муж, –
и как только у людей получаются фигуры из тряпок?
– Если не хотел рассказывать мне правду,
то не следовало и начинать, – протянула я, – но теперь-то придется
идти до конца.
– Мы сумели разобрать не весь текст.
– Ясно.
– Кое-что осталось непонятно.
– Ладно, начинай.
Олег откашлялся.
– Хорошо ли мы знаем близких людей?
– Ты кого имеешь в виду?
– Всех. Мужа, жену, брата, сестру, папу,
маму… Ну вот, допустим, Ленинид. Что ты можешь о нем сказать?
– Какое отношение к делу имеет
папенька? – изумилась я.
– Ответь, пожалуйста, – попросил
Олег.
– Он сидел много раз за решеткой.
