На следующее утро Аллочка вновь вошла в
кабинет к Велигжанову.
– Не сочтите меня за сумасшедшую, –
промямлила она, – но я решила, что лучше будет сказать вам правду.
– Внимательно слушаю, – заулыбался
Кирилл.
Аллочка, покраснев, начала излагать историю.
Чем дольше Кирилл слушал спокойную речь женщины, тем гаже у него становилось на
душе. Оправдывались наихудшие его опасения! Павел Серафимович Онопко историк,
всю жизнь изучает религиозные верования. Особенно хорошо профессор знает
африканские страны. Аллочка, его жена, а в недавнем прошлом аспирантка, тоже
владеет информацией о жрецах.
– Крокодил страшная вещь, –
объясняла Алла, – это родовой тотем. Его могли продать европейцу лишь с
одной целью – чтобы погубить конкретное племя. Ваш Роберто способен
передвигаться, и он не успокоится, пока не убьет всех, кого считает своими
врагами, то есть вас с братом и сотрудников фирмы. Немедленно избавьтесь от
зомби.
– Сейчас же вынесу его на помойку! –
вскочил на ноги Кирилл.
– Ой, нельзя! – испугалась
Аллочка. – Роберто можно лишь продать. Причем за цену меньшую, чем та,
которую заплатил Филипп. Найдите кого-нибудь и всучите ему крокодила…
– И ты, сволочь, впарил треклятую мумию
Антону Каркину! – завопила вдруг Милка.
– А вы откуда знаете? – оторопел
Кирилл.
Я пнула подругу ногой и осведомилась:
– Разве это не правда?
– Ну, – замел хвостом Кирилл, –
Антон Петрович Каркин сам попросил крокодила, и я его отдал.
– Мерзавец! – подскочила Милка.
Кирилл хмыкнул.
– А вы бы оставили у себя чучело после
всего случившегося?
– Следовало рассказать Антону Петровичу
историю монстра, – шипела Милка.
– Постойте, никак не врублюсь. Вы пришли
просить у меня Роберто для съемок в сериале, так? – спросил Кирилл.
– Да, – живо ответила я.
– А сейчас ваш пресс-секретарь говорит о
Каркине, следовательно, вы знали, где находится крокодил. Зачем тогда я вам
понадобился?
– Ну… – забубнила я, – это… она в
курсе, моя секретарша. А мне рассказать забыла. Накладочка вышла! Ха-ха-ха! Нам
пора, дико торопимся, убегаем, прощайте, рады были познакомиться… Пока-пока!
Продолжая мотать языком, я схватила пунцовую
от злости Милку за руку и потащила ее к выходу. Обратный путь по зданию мы
проделали в молчании. К счастью, сохраненная бумажка-«путеводитель»,
прочитанная наоборот, от конца к началу, помогла проделать его без приключений.
Очутившись на улице, Каркина первым делом выругалась:
– Подонок!
– Он избавлялся от предмета, приносящего
несчастье… – протянула я. – Милка, неужели ты веришь в эту чушь?
– Куда деть крокодила? – задергалась
подруга.
– Выкинуть.
– Ты же слышала! – взвыла
Милка. – Это невозможно: вернется и еще хуже гадить начнет!
– Ерунда. Вышвырни пакость на помойку.
– Ой, боюсь!
– Тогда продай.
– Кому?
– Ну… не знаю. Сдай в антикварную лавку,
поставь цену в сто пятьдесят рублей, мигом заберут.
– Совесть замучает, я же буду знать, что
кому-то горе доставила, – зашептала Милка.
– Выбрось его, – повторила я.
– Придумай другой вариант!
– А его нет. Либо продать, либо выкинуть.
Ну, еще можно оставить у себя.
– У нас уже пошли неприятности, –
всхлипнула Милка. – Мама упала и сильно ушибла коленку, Лариску оса
укусила, а еще таможня задержала партию растений. Всегда спокойно пропускали, а
тут уперлись, мол, какие-то справки неверно оформлены. Папа в бешенстве,
таможенники за экзотами не ухаживают, и они могут погибнуть. У отца вчера
сердце заболело, очень сильно, даже хотели «Скорую» вызывать.
– Послушай, Милка, – попыталась я
вразумить подругу, – все россказни про мстительный, ужасный и страшный
тотем – самая настоящая белиберда. При помощи подобных сказочек жрецы держат в
повиновении членов племени. Охотно верю, что несчастные, малообразованные
дикари способны умереть, прикоснувшись к чучелу. Понимаешь, они с младенчества
уверены: тотем всемогущ, и, в сущности, сами убивают себя. Если человеку
планомерно внушать, что яблоко ядовито, то он способен умереть, отведав румяный
плод. Все дело в психологии. Пойми, чучело не может навредить. Это нонсенс!
– Я его боюсь, – защелкала зубами в
ознобе Милка.
– А я нет! Поехали!
– Куда? – изумилась Милка.
– К вам. Лично отнесу урода на помойку.
Милка бросилась мне на шею.
– Вилка, спасибо! Ты не боишься?
– Нет. Абсолютно.
– Боже, какая ты смелая! –
завздыхала Милка.
– Скорее, умная, – ответила я и
влезла в джип.
В доме у Милки не оказалось ни одной живой
души, даже домработница Лариса куда-то испарилась.
– Вот и замечательно, – решительно
заявила я. – Где монстр?
– Не знаю, – прошептала Милка.
– Эй, приди в себя! – встряхнула я
подругу. – В каком месте обычно стоит чудище?
– Сегодня утром видела его в
библиотеке, – затряслась Милка. – Ой, мне холодно, плохо, ноги
судорогой сводит.
– Иди, завари чай и открой бутылку
коньяка, – приказала я, – сейчас все закончится.
– А что сказать папе? – слабым,
умирающим голосочком проблеяла подруга.
– Ничего, – бодро воскликнула я.
– Он станет искать Роберто, бегать по
дому, нервничать…
– Останусь с тобой до возвращения Антона
Петровича, – пообещала я, – и расскажу, что видела, как через окно
прилетела птица Рух и украла крокодила – унесла его в пасти, то есть в клюве. И
сейчас они, небось, уже в Египте находятся.
Слабое подобие улыбки промелькнуло по лицу
Милки.
– Папа не поверит.
– Если принял всерьез рассказ о Роберто,
то и птицу Рух преспокойно сочтет существующей, – хихикнула я. –
Хватит спорить. Готовь чай, а мне предоставь заняться чучелом.
