— Нет, я не в офис, — спокойно ответил Альфредо. — Я буквально час назад вернулся из поездки и решил прогуляться.
Альфредо Росси решил прогуляться? Вивьен не верила своим ушам. Она могла бы ответить одной из множества ничего не выражавших вежливых фраз, но любопытство взяло верх над формальностью.
— Вы совсем не похожи на…
— …на кого, Вивьен?
— На человека, способного прогуливаться по вечерам. Вы настолько поглощены работой…
Альфредо посмотрел на нее ясным пронзительным взглядом, его губы изогнулись в циничной ухмылке.
— Вы думаете, я робот? — спросил он мягким тоном. — Бесчувственная машина? Вы ошибаетесь. Полосните ножом по моей руке и увидите, как польется обычная кровь, Вивьен.
Она понимала, почему его голос звучит так тихо и спокойно. Он устал, и его обидел ее вопрос.
— Извините, я не это имела в виду…
Альфредо усмехнулся.
— Для женщины вы лжете очень неумело.
Подобное замечание ее не расстроило. Будучи ребенком, она стала жертвой страшной лжи и никогда не стремилась стать искусной обманщицей.
— Не буду мешать вам, — сказала Вивьен ровным голосом.
— Я пошел по этой дороге только для того, чтобы встретиться с вами, — спокойно сообщил он. — У меня есть для вас приглашение.
— Приглашение? — ошеломленно спросила Вивьен.
Он подавил в себе внезапный приступ раздражения и продолжил невозмутимо и дружелюбно:
— От моей мамы. Я рассказал ей о несчастной девочке-американке, приехавшей в чужой город, чтобы работать на меня, и ей стало вас жаль. Она хочет накормить вас ужином.
Несчастная девочка-американка? Ах, вот что он думает обо мне! — Ноздри Вивьен дрогнули, в глазах засверкали молнии, но, увидев озорную улыбку на его губах, она тут же остыла.
— Вы шутите, верно?
— Отчасти. — Он взял ее за подбородок, и, почувствовав безумное смущение, она даже не стала сопротивляться. — Приглашение на ужин — это правда. Моя мама очень гостеприимная женщина. Ей страшно представить, что есть такие люди, которые, приехав в наш город, вынуждены ужинать в одиночестве.
— Надеюсь, вы все объяснили ей! — жестко сказала Вивьен. — Я еще многого не знаю из того, что требует моя новая должность, поэтому изучаю по вечерам специальную литературу. Меня приглашают на ужин и другие люди, но я отказываюсь. К тому же сегодня я собираюсь пораньше лечь спать, чтобы нормально чувствовать себя утром.
— Похвально! — Он произнес это таким тоном, будто имел в виду совсем обратное. — Весьма похвально!
Вивьен сжала губы и прищурила глаза. Что ему было нужно от нее?
— Поблагодарите, пожалуйста, свою маму от меня и скажите, что…
— Сами скажете ей все, что хотите, сегодня вечером, когда придете к ней на ужин, — перебил ее Альфредо.
Он услышал хотя бы слово из того, что я сказала ему? — подумала Вивьен, ощущая себя беспомощной и беззащитной. Властный и неумолимый Альфредо опять пытался распорядиться ее временем и желаниями по своему разумению.
— Ваша мама не может ждать меня сегодня, — сказала она спокойно, решив вдруг, что вести себя следует рассудительно и осторожно. — Вы ведь только что приехали из Швейцарии.
— Верно. И сразу позвонил родителям. Мама ждет нас обоих к восьми часам, — ответил он невозмутимо и уверенно. — Кстати, она очень обрадовалась.
— А если бы я уже договорилась с кем-нибудь о встрече на сегодняшний вечер? — возмущенно спросила Вивьен. Он строил за нее планы, убежденный, что она отбросит все свои дела и побежит за ним, стоит ему лишь поманить пальцем! Это выводило ее из себя.
— Вы действительно заняты? — прямо спросил Альфредо.
Вивьен часто заморгала. Она могла солгать ему, но он был абсолютно прав — у нее это всегда получалось отвратительно.
— Не в этом дело.
— Вы, конечно, правы… — В который раз он пустил в ход оружие, против которого у нее не имелось защиты: превратился в смиренную овечку. — Простите мне мою наглость, синьорина…
Вивьен смотрела на него изучающе, будто пыталась разглядеть нечто, что оставалось пока невысказанным.
— Нет, я не могу пойти к вашим родителям. С пустыми руками в гости не ходят, — решительно заявила она.
— В этом нет ничего страшного, но, если хотите, можем зайти в один из магазинов по дороге и купить там коробку шоколадного печенья. Моя мама его обожает, — услужливо предложил Альфредо.
Вивьен чуть было не спросила, часто ли он водит сотрудников на ужин к родственникам, но смолчала. Вообще-то, в его предложении не было ничего личного, и оно вовсе не походило на свидание. Поразмыслив немного, она пришла к выводу, что слишком часто беспокоится по пустякам.
Альфредо следил за игрой эмоций на ее симпатичном лице с тайным интересом, выжидая, как умелый стратег, удобного момента для окончания запланированной операции.
— Итак, я могу позвонить маме и подтвердить, что мы придем? — спросил он заискивающим тоном.
Вивьен чувствовала себя до безумия неловко. Покрасневшая от смущения, она энергично закивала:
— Передайте маме, что мне очень приятно получить подобное приглашение и что она невероятно добра.
Альфредо ликовал. Ему удалось добиться именно того, о чем он мечтал.
— Да, мама у нас — что надо! — Его губы расплылись в довольной улыбке. — Я вас удивил, верно? Но она будет счастлива, ее конек — о ком-нибудь заботиться. Ждет не дождется первого внука, но моя сестренка, насколько я понимаю, не торопится преподнести ей такой подарок.
А сам ты даже не думаешь о семье и детях! Это, конечно, не для тебя, подумала Вивьен несколько раздраженно, удивляясь собственным мыслям.
— Значит, мы направляемся домой, переодеваемся и в гости. Согласны? — Не дав ей возможности и рта раскрыть, он невозмутимо взял ее руку и пошел по направлению к дому.
Вивьен с ужасом сознавала, что не помнит, как нужно ходить. Ее ноги словно одеревенели и почти не слушались, а по спине побежала трепетная волна. Ощущение близости Альфредо путало мысли и кружило голову.
Вскоре на смену панике пришло удовольствие — робкое, невиданное. Лицо Альфредо, его манера держаться выражали спокойствие и беспечность. Он не пытался ни приблизить ее к себе, ни коснуться сокровенных частей ее тела. Если бы она сказала ему, что впервые в жизни идет вот так с мужчиной по пыльному летнему тротуару, как бы он отреагировал? Наверное, долго хохотал бы или окинул ее убийственным взглядом, которым сражал наповал любого оппонента на работе.
Том Вильс — кошмар ее детства — тоже умел бить взглядами и молчанием. Большую часть времени, особенно когда находился в обществе посторонних или на улице, он был очаровательным и радушным, чисто выбритым и приятным, поражал внимательностью и всегда пребывал в хорошем настроении. Дома же мог проявлять себя совершенно по-другому. Однажды он довел свою жену Диану до настоящей истерики, так как не замечал ее присутствия на протяжении двух недель…
