1
Ночью Соренза не могла уснуть, вспоминая эти красивые
серо-зеленые глаза. И сейчас, сидя в глубоком кожаном кресле за рабочим столом,
она яростно сопротивлялась желанию закрыть глаза и унестись далеко-далеко от
всех этих бумаг, отчетов и телефонных звонков.
— Мисс Фэнтон? — Голос секретарши вернул ее к реальности. —
Пришел мистер Доуэлл. У вас с ним назначена встреча на десять часов.
Опять этот Доуэлл. Соренза познакомилась с ним на вечеринке
несколько дней назад. И он, видимо, не собирался оставлять ее в покое.
Она посмотрела на золотые наручные часики. Почти десять.
Набрала в легкие побольше воздуха и решительно сказала:
— Попросите мистера Доуэлла немного подождать, Мэри.
— Хорошо, мисс Фэнтон.
Соренза откинулась на спинку кресла, и ее сердце бешено
заколотилось. В конце концов, это глупо. Что с ней происходит? С тех пор как
она, точнее ее секретарша, договорилась с ним о встрече, молодая женщина
чувствовала себя словно кошка на раскаленной крыше.
Надо было настоять на том, чтобы Доуэлл переговорил с кем-то
из руководства фирмы. Но его секретарша сообщила, что мистер Доуэлл ни с кем
другим говорить не намерен. Ему рекомендовали именно мисс Фэнтон, а он привык
доверять рекомендациям.
И только теперь, когда Доуэлл пришел сюда, она со всей
ясностью осознала, что предстоящая встреча с этим человеком пугает ее, а
ожидание разговора томит душу.
Соренза подошла к окну из зеркального стекла и посмотрела
вниз, на оживленные улицы и людей, похожих сверху на копошащихся муравьев.
Молодая женщина нахмурилась, и две безупречно ровные дуги бровей будто
сломались посередине.
Она вспомнила вечеринку в доме Томми, когда впервые поймала
на себе пристальный взгляд серо-зеленых глаз, которые, сузившись до двух
сверкающих щелок, казалось, пронзали ее насквозь. Чарлз не отходил от нее ни на
шаг, но стоило ему отвернуться, тут-то Соренза и увидела эти глаза, которые
поразили ее до глубины души и подарили ей такое удивительное чувство свободы,
что она едва не задохнулась от неожиданного и очень приятного ощущения счастья.
— Что с тобой? Ты кажешься взволнованной, — заметил Чарлз.
— Все хорошо, не беспокойся. Это я должна спросить, как ты
себя чувствуешь. — И она заставила себя улыбнуться.
Чарлз был старинным университетским приятелем Сорензы. Несколько
месяцев назад он развелся и все еще пребывал в подавленном настроении.
В тот день ей впервые удалось уговорить его покинуть свое
отныне холостяцкое жилище после того, как Элизабет ушла к любовнику, забрав с
собой двоих детей. И в такси по дороге к Томми беднягу сильно лихорадило.
— Я в порядке, — сказал Чарлз с улыбкой, которая больше
походила на гримасу. — Просто я никогда не умел быть душой компании, ты же
знаешь. Ею всегда считалась Элизабет.
На самом деле Элизабет считалась душой исключительно мужской
компании и, будучи от природы неплохой актрисой, умело пускала в ход свои чары,
чтобы заполучить очередную жертву. К представительницам же своего пола она
относилась с глубокой неприязнью и отчуждением, и они отвечали ей взаимностью.
Как бы там ни было, подумала Соренза, сейчас не время напоминать Чарлзу об
этом.
— Брось, — возразила она, — ты всегда был заводилой. Просто
в последнее время ты немного утратил неуверенность в себе. — Соренза знала, что
это слишком мягко сказано, но продолжила назидательным тоном: — Так, сейчас ты
широко улыбаешься, поддерживаешь разговор и пьешь один из великолепнейших
коктейлей Томми. Затем будет роскошный обед. Как я слышала, чтобы его
приготовить, Томми выписал шеф-повара из «Старз» и, кажется, заплатил за это
кругленькую сумму.
— Правда? — искренне удивился Чарлз.
Бухгалтер по профессии, он, как никто другой, знал цену
деньгам, а Соренза в свою очередь, как никто другой, умела отвлечь его от
грустных мыслей.
— И сколько же составляет эта кругленькая сумма?
— Спроси у Дейзи, она наверняка в курсе.
Соренза повела Чарлза через гостиную к их общей знакомой,
обладающей незаурядной способностью выведывать, а потом делать всеобщим
достоянием чужие тайны и секреты. Смешавшись с окружившей Дейзи группкой
любопытных, молодая женщина не без интереса стала прислушиваться к разговору,
когда совершенно неожиданно за ее спиной раздался мягкий приглушенный голос:
— Соренза... Необычное имя. Кажется, французское?
Она обернулась. Перед ней стоял высокий мужчина в смокинге,
сидящем на нем столь безупречно, словно его сшили, чтобы специально подчеркнуть
каждый мускул натренированного крепкого тела. Соренза как завороженная
любовалась резкими, но красивыми чертами лица незнакомца. Короткие темные
волосы и пушистые черные ресницы оттеняли глаза необыкновенного серо-зеленого
цвета. Но больше всего в этом человеке притягивало и одновременно пугало
всепоглощающее ощущение мужественности, которую он излучал.
Опомнившись, Соренза вздернула подбородок и, призвав на
помощь всю свою храбрость, ответила как можно безразличнее:
— Моя прабабушка была родом из Франции, и меня назвали в ее
честь.
— Тогда ясно, откуда у вас эта изысканная элегантность.
Какой льстец! Соренза всегда с осторожностью относилась к
красавцам, которые считают себя настоящим подарком для слабого пола. Только
когда ласковая улыбка на лице мужчины сменилась выражением холодной учтивости,
она поняла, что он прочитал по лицу ее мысли.
— Прошу прощения, что оторвал вас от столь увлекательной
беседы, — произнес он сдержанным тоном и отошел, оставив в ее душе чувство вины
и стыда. А Соренза ненавидела это ощущение.
За обедом она сидела между Чарлзом и Николасом Доуэллом —
так звали незнакомца. Он был холодно-вежлив с ней и очаровательно мил со всеми
остальными. Слушая шутки, которые отпускал темноволосый красавец, Соренза не
могла не признать в нем интересного собеседника.
Да, такие, как он, никогда не лезут за словом в карман, тут
же одернула она себя. Они любят быть в центре внимания и прекрасно осознают
свою привлекательность, чем возбуждают женщин еще больше.
Но не из-за подобных ли ему мужчин она одевалась с такой
тщательностью сегодня утром? Вот еще! — зло возразила себе Соренза. Ее всегда
заботило то, как она будет выглядеть на работе, особенно когда надо было
произвести впечатление на нового заказчика. Так что к Доуэллу это не имело
никакого отношения!
Часы напомнили ей, что уже десять. Соренза выпрямилась в
кресле, пригладила волосы и глубоко вздохнула. Она воздержалась от желания
посмотреться в зеркало и от этого почувствовала гордость за себя.
— Мэри, пригласите, пожалуйста, мистера Доуэлла, — бодро
сказала она секретарше.
