Кульминация наступила летом в начале
девяностых. Институт тогда переживал не лучшие времена, но упорно держался на
плаву. Дабы сэкономить средства, директор уволил весь технический персонал и
вменил научным сотрудникам в обязанность самим мыть кабинеты, коридоры,
лестницы и места общего пользования. Скрипя зубами, институтский народ составил
график, и каждый день после работы люди по очереди брали в руки швабры и
тряпки.
Так вот, однажды Олесе Егоровой выпало драить
очень неприятный отрезок изгибистого коридора – от читального зала к фонду
особого хранения. Тут следует добавить, что Олеся принялась за уборку совсем
поздно, а рачительный завхоз, желая уменьшить счет за электричество, вывернул
из светильников почти все лампочки, оставил по одной, пятнадцативаттной.
– Нечего иллюминацию устраивать, – сказал
он недовольным ученым, – пройтись по коридору и впотьмах можно, в нем же
книги не читают.
Олеся елозила шваброй по желто-коричневой
плитке, когда ее уши уловили тихий скрип. Девушка подняла глаза и приросла
ногами к полу – из стены вышла белая фигура и поплыла навстречу Егоровой.
Глупая Олеся сначала заорала: «Чур меня!» – а потом схватила ведро с грязной
водой и облила привидение.
В ответ раздалась вполне земная ругань, и
Егорова с ужасом поняла: призрак на самом деле вовсе не призрак, а директор
Юрий Иванович. На дворе стояло жаркое лето, и начальство вырядилось в светлые
брюки и рубашку в тон.
Когда Вера пришла на работу в библиотеку,
Олеся Егорова из восемнадцатилетней свиристелки уже превратилась в пятипудовую
бабищу, кандидата наук и счастливую мать троих сыновей, а Юрий Иванович облысел
и перестал щеголять во всем белом даже в августе, но эпический рассказ о том,
как молоденькая лаборантка приняла начальство за призрак Эллы Дементьевны и
по-свойски расправилась с выходцем из могилы, до сих пор передавался в НИИ из
уст в уста. Более того, теперь в научном заведении, давным-давно пережившем
стадию упадка и даже цветущем на капиталистическом рынке буйным цветом,
появилась замечательная традиция: раз в году, в самом конце мая или в начале
июня, кто-нибудь из мальчишек-аспирантов, завернувшись в простыню, нападал на
том самом отрезке коридора на лаборантку или какую другую симпатичную девушку.
О шалости знали все, и весной женская часть
института принималась кокетливо изображать ужас.
– Ой, ой, ой, – щебетали юные дамы на
кафедрах, – можно мы не пойдем в библиотеку? Там же привидение живет! Элла
Дементьевна!
Старшие коллеги посмеивались и смотрели сквозь
пальцы на развлечения молодых. Впрочем, кое-кто злился и выговаривал девочкам:
– Хватит идиоток из себя корчить! Велено идти
за литературой, вот и ступай себе!
Это, так сказать, преамбула, а теперь история,
в которую вляпалась Вера.
Не так давно в институт пришел новый сотрудник
– Кирилл Долгов. Не следует считать, что в НИИ трудятся одни убеленные сединами
бабуси и дедуси. Нет, там много молодежи, но все-таки женщин в несколько раз
больше, чем мужчин, и появление симпатичного неженатого парня не могло остаться
незамеченным.
Местные красотки мигом начали строить глазки
Кириллу, но Вера даже не стала вступать в борьбу за юношу, считая, что шансов у
нее нет никаких. Долгов, по идее, должен был достаться Алисе Сафоновой, дочке
ученого секретаря. Мало того, что Алиса имела точеную фигурку, роскошные волосы
и лучистые глаза, так она еще и обладала умом, а наличие папы-профессора,
способного из любого аспиранта легко сделать полноценного кандидата наук,
поднимало рейтинг Сафоновой на рынке невест на недосягаемую высоту.
Но Кириллу, похоже, было наплевать на
материальные расчеты. Не покорила его и красота Алисы. Долгов обратил внимание
на Веру. Проработав неделю, он, в очередной раз заявившись в библиотеку, громко
сказал:
– Верусь!
– Аюшки? – повернула к нему голову юная
библиотекарша, ожидая услышать нечто типа: «Дай мне методическое пособие».
Но Долгов произнес совсем иную фразу:
– Ты кино любишь?
– Да, – недоумевающе ответила девушка.
– Вот и отлично! – обрадовался
Кирилл. – Мне тут по случаю перепали два билета на закрытый показ. Пошли?
– Ладно, – кивнула, совсем растерявшись,
Вера.
Вот так и начался их страстный роман. Кирилл
жил вместе с родителями, и у Веры тоже отдельной жилплощади не было – она
обитает в коммунальной квартире. В соседках у нее две злобные, словно голодные
гусыни, бабки. Старухи укладываются спать после программы «Время», но, несмотря
на возраст, обладают тонким слухом. Все попытки Веры привести к себе кавалера
заканчивались одинаково: едва девушка поворачивала ключ в замочной скважине,
как баба Маня вылетала из своей комнаты, словно пробка из бутылки с
перебродившим вином.
– Хахаля привела? – шипела она. – А
свидетельство о браке есть? Покажь!
На помощь бабе Мане спешила баба Нюра.
– После девяти запрещаю мужиков в дом
таскать! – громогласно заявляла она. – И не пытайся, не получится!
– Мы твоей матери за тобой приглядеть обещали.
– Ишь, развратничать задумала!
– Сначала распишись!
– Нарожаешь потом невесть от кого…
– Чего мать-покойница скажет?
– Нет нашего согласия на разврат!
– Пусть мужик убирается!
Добравшись до этой стадии разговора, бабуськи
приступали к более активным действиям: хватали скалки, чугунные сковородки,
затем, размахивая оружием и выстроившись в ряд, шли на неприятеля. Ни один
кавалер Веры достойно испытание не выдержал. Если мужчина не убегал во время
разговора, то уж точно уносился в момент начала боевых действий.
Прогнав очередного врага, соседки торжествующе
смотрели на Веру. Потом баба Маня заявляла:
– И не надейся, что сумеешь кого днем
протащить.
– Мы шорох услышим, – подхватывала баба
Нюра.
– Вот помрем, тогда и гуляй в темную
голову! – как бы милостиво разрешала баба Маня.
– Глупость ты, Маша, несешь! – сердилась
на нее Нюра. – Мы ее и из могилы достанем! Впрочем, какие наши годы, еще
лет тридцать проскрипим.
Теперь понятно, отчего Вера даже не стала
делать попыток привести Кирилла к себе? Долгов очень нравился девушке, а все ее
предыдущие кавалеры, познакомившись с деятельными бабками, предпочитали больше
не иметь с Опушковой дел. Вера специально заготовила речь на случай, если
любимый вдруг скажет: «У меня дома и мать, и отец, а ты вроде как одна, поехали
лучше к тебе…» Девушка уже знала, что ответить: «Соседка ремонт затеяла, весь
коридор мебелью заставила, краской воняет, сил нет!»
