Очевидно, Нюра была в этой комичной паре
главной, потому что Маня беспрекословно подчинилась приказу. Старухи исчезли в
глубине коридора со скоростью ракеты. Я осталась в одиночестве и уставилась на
статью в журнале. «Стань победителем. Купи романы Арины Виоловой, отыщи
заветный купон и сложи кодовую фразу. Тот, кто сумеет сделать это, должен прислать
письмо и получить подарок. Вас ждут замечательные призы: тостеры, кофемолки,
электрочайники. В середине апреля все конверты от наших читателей будут
положены в барабан, и сама Арина определит того, кто станет обладателем
супермегаприза. Что это будет? Вы в нетерпении? Даже не старайтесь угадать!
Такого еще в нашей стране не случалось! Прочитав на конверте адрес, Арина
собственноручно испечет вкуснейший торт и явится с ним в гости. Чай с Виоловой!
Начинайте искать купоны, время пошло…»
Я икнула и снова прочитала заметку «Чай с
Виоловой!». Звучит, как обед с компотом или кофе с плюшками. Ладно, не станем
сейчас надувать губы и ощущать себя в одном ряду с тостером, кофемолкой и
электрочайником. В конце концов, пиар-отдел «Марко» делает все, дабы тиражи Виоловой
начали расти. Огромное им спасибо. Я готова даже встать в магазине бытовой
техники, прикинувшись пылесосом, если это поможет мне хоть чуть-чуть
приблизиться к славе Милады Смоляковой. Наверное, некрасиво признаваться в
подобном, но мне до зубовного скрежета хочется известности и денег. Даже не
знаю, чего больше… Наверное, рубли победят, мне определенно есть куда их
потратить! Но Федор мог бы и предупредить автора об идиотской рекламной затее с
тортом…
Послышался топот, и в прихожую вынеслись бабки
– на сей раз в шелковых платьях и с ужасающим макияжем: у обеих были
кроваво-красные губы, белые щеки и черные-пречерные брови. И пахло от старух
одинаково – духами «Белый ландыш». Очевидно, совместно они приобретали не
только краску для волос, но и косметику вкупе с парфюмерией.
– Добрый день, Виола Ленинидовна, –
церемонно кивнула Нюра, – мы очень рады, что вы вытянули наш конвертик.
Честно говоря, не верили, когда отправляли купоны, думали, лоханут всех. Ан
нет, взаправду все оказалось.
– Вот только интересно, – засепетила
Маня, – кто из нас выиграл, я или она? Мы каждая по письму послали!
Две пары наивно-голубых, совершенно детских
глаз уставились на меня.
– Обе, – быстро ответила я.
– Да? – с легким недоверием спросила
Нюра. – А в журнальчике лишь про один главный приз говорилось.
– Понимаете, – улыбнулась я, –
схватила письмо из барабана, а к нему второе прилепилось, глянули – адрес один,
вот и решили вас обеих призерами объявить.
– Классно, – подскочила Нюра.
– А где подарки? – поинтересовалась
рациональная Маня.
– В машине, сейчас принесу. Сразу с собой не
взяла, вдруг, думаю, дома никого нет, чего зря таскать туда-сюда.
– Так их должно быть два, – напомнила
Маня.
– Конечно, – закивала я. – Вы пока
чайничек ставьте, посуду вынимайте, а я быстро за сладким сгоняю.
Старухи развернулись и пошагали по коридору, я
опрометью кинулась на выход. Кажется, видела в соседнем доме дорогой
супермаркет…
Мысленно восхваляя нынешние капиталистические,
то бишь изобильно-продуктовые времена, я справилась с поставленной задачей за
десять минут и, слегка запыхавшись, вернулась в квартиру. Бабки принялись
ахать, разглядывая презенты: два торта, две коробки конфет, две баночки черной
икры, две бутылки сладкого шампанского, два ананаса и две керамические
собачки-копилки с надписью «Love» на спине.
Нюра налила чай, Маня нарезала один торт и
открыла одну коробку конфет.
– Остальным Люську и Маринку угостим, –
пояснила Нюра. – Хотя, боюсь, они нам не поверят. Скажут, что наврали.
– Ха! – воскликнула Маня. – А еда!
Икра! Шампанское! Откуда бы у нас такие деньги?
– Не поверят, – зудела Нюра.
Маня молитвенно сложила руки:
– Виола Ленинидовна…
– Зовите меня просто Вилка, – быстро
сказала я.
– Нет, не могу!
– А вы попробуйте.
Маня откашлялась.
– Многоуважаемая… э… Вилка… О! Вилка! О!
Нюра хлопнула подругу по спине.
– Хорош кудахтать, дай мне сказать. Виола
Ленинидовна, сфоткайтесь с нами, пожалуйста. А то Люська с Маринкой правда не
поверят.
– С огромным удовольствием, – улыбнулась
я, – только давайте без отчества.
Чуть не упав, Маня ринулась за фотоаппаратом.
У бабулек-пенсионерок неожиданно оказалась в наличии дорогая техника, мгновенно
выдающая готовые снимки, и мы через пару минут уже любовались на глянцевые
прямоугольники.
– Офигеть… – прошептала в восторге Нюра.
– У нас во дворе создан ваш фан-клуб, –
сообщила Маня. – Мы значки сделали, из картона вырезали и написали на них:
«Виолова навсегда».
Я не знала, то ли смеяться, то ли рыдать от
умиления, – ни разу в жизни я еще не оказывалась объектом столь искреннего
восхищения. Потекла плавная беседа, я старательно отвечала на все вопросы Нюры
и Мани. Мы съели торт, уничтожили конфеты, выпили шампанское, я сочла момент
подходящим и решительно сказала:
– Извините, но мне нужна ваша помощь.
– Ой, говорите! – восхитилась
Маня. – Мы завсегда с радостью! Окна помыть, квартирку прибрать… Че надо –
не стесняйтеся!
– Я могу писать книги лишь о делах, которые
расследовала лично.
– Знаем, – важно кивнула Нюра, – все
материалы в газетах про Виолову вырезаем и храним.
– Ко мне обратилась Вера Опушкова…
– Тю! Верка?
– Во пройда! Как она вас нашла?
– Это не интересно, важно иное: я подозреваю,
что ее убили.
– Ну и ну! – подскочила Маня.
– Мне нужно выяснить у вас несколько вещей.
– Спрашивайте, – скрестила руки на
богатой груди Нюра, – ничего не утаим, расскажем все, как на исповеди.
– Вы живете в этой квартире давно?
Бабки переглянулись.
– Нас Элла Дементьевна, царствие ей небесное и
вечная память, из навоза вынула, – ответила Маня.
– Бабушка Веры?
– Она самая, – закивали старухи. –
Мы у нее в прислугах ходили.
– Такая женщина была! – закатила глаза
Нюра.
– Расскажите мне про Веру, – заулыбалась
я. – Она вам в последнее время не казалась странной?
