В общем, Элла Дементьевна приняла
книгохранилище. Внешне молодая женщина выглядела уверенной, распоряжения,
исходившие от нее, звучали категорично, да и внешность новая директриса имела
царскую, отдаленно напоминая императрицу Екатерину Великую. Но никто не
предполагал, какое смятение творилось в душе «царицы»: она не знала, где зарыт
десятый сундук!
Прятали женщины клад по ночам, Элла работала
лопатой, а Анастасия Егоровна составляла карту. После войны лес сильно
изменился, разросся, но у скончавшейся начальницы имелся план, ориентируясь на
который дама ловко указывала место захоронения очередной укладки. Умерла
Анастасия Егоровна скоропостижно, никаких бумаг она Элле передать не успела.
Даже и не попрощались женщины как следует: вечером директриса ушла домой со
службы, а уже утром ее тело отправили в морг.
Элле оставалось лишь надеяться на собственную
память, но та подвела. Выдумав себе хобби: лекарственные травы, заведующая все
отпуска проводила в Малкине, уходила с лопатой в лес. Подобное поведение ни у
кого не вызывало сомнений – знахарка ищет нужные корешки. Но на самом деле Элла
пыталась обнаружить сундук. Безрезультатно. Где-то в лесу, возле деревеньки
Малкино, в хорошо запертом железном ящике, до сих пор хранились несметные
богатства. Элла Дементьевна даже предположить не могла, какую невероятную сумму
могут предложить за содержимое утерянного сундука коллекционеры. Да и
интересовали ее не деньги, а историческая ценность архивных материалов и книг.
Узнав правду, Неля тоже схватилась за лопату.
Теперь они рыли вместе, усердно прочесывая лес, но, увы, сундук словно в воду
канул. После смерти Эллы Дементьевны Нелли Ильинична продолжала раскопки в
одиночестве, но надежда найти железный ящик таяла, словно мороженое на ярком
солнце. В конце концов возраст Нелли Ильиничны перестал ей позволять бродить по
буеракам с заступом.
– Вы так ящик и не нашли? – спросила
я. – И никому не рассказали о пропавших книгах?
– Нет, – с жалостью ответила
Нелли. – Время было тяжелое, откровенничать даже с родственниками боязно
было.
– А сейчас, после перестройки? – насела я
на старуху.
Неля пожала плечами:
– Ну… не знаю. Кто ж мне поверит! По учетным
единицам хранения у нас полнейший порядок. Я и сама сомневаться начала, думала:
может, Элла Дементьевна перепутала, просчиталась? Ведь уже весь лес
перелопатили! Но теперь я точно уверена: она таки его нашла и перепрятала!
– Кто?
Нелли Ильинична откинулась на спинку стула.
– Вы же не станете осуждать Эллу?
– Нет. А за что?
– Ей очень хотелось замуж, – тихо сказала
Нелли, – хотя на службе все считали заведующую сухарем. Всегда ровная,
слегка отстраненная, вежливая, никаких ярких эмоций. Но я-то знала, какой
костер полыхал под белоснежной блузкой. Понимаете, Эллочка всегда носила
кофточки, они у нее были почти однаковыми: маленький кругленький воротничок,
крохотные пуговички под горлышко, кармашек, на нем брошка. Долгие годы я
считала, что Эллочка любит консерватизм в одежде, но один раз она вдруг
воскликнула:
– Будь моя воля, с удовольствием натянула бы
на себя огненно-красное платье с большим вырезом, ремень широкий на талию и
босоножки на тонком каблуке!
Неля просто онемела, услыхав заявление
подруги, а потом робко сказала:
– Но ведь можно сшить такое. В чем же
проблема?
– Во всем, – засмеялась Элла. – На
работу его не оденешь – не по статусу, а больше я никуда не хожу. Так что
таскать мне до конца лет так называемые приличные белые блузки. Представляешь
реакцию наших баб, если бы я в библиотеку в наряде с декольте явилась?
А еще Элла очень любила мужчин, но ей с ними
не везло. Замуж Элла Дементьевна выскочила на три месяца, чтобы объяснить
окружающим беременность. Заведующая собиралась провести в браке год, но муж еще
раньше навострил лыжи, исчез с ее горизонта. Но ведь главным по морали того
времени было заиметь ребенка, будучи замужней дамой, тогда никто не сумеет
предъявить тебе претензий.
Элла все приличия соблюла, и ее имя сплетники
не трогали. Кумушки у подъезда вполне благожелательно говорили:
– Хорошая женщина, положительная, только
мужики подобных не ценят, им стервы нравятся.
После рождения Ирочки Эллу словно подменили –
работать она стала через пень-колоду, торопилась к дочурке. Нелли Ильинична
хорошо понимала подругу и прикрывала ту изо всех сил. На лето они по-прежнему
ездили в Малкино, но сундук уже искали не так рьяно.
Потом у Нелли Ильиничны заболел желудок, и
Элла Дементьевна выбила для нее путевку в Минеральные Воды, на двадцать четыре
дня…
Старушка замолчала. Я сидела затаив дыхание.
Кажется, я приближаюсь к разгадке странной истории, с которой неожиданно
столкнулась, найдя под диваном в примерочной бутика Верочку. Нелли Ильинична
глянула в окно и продолжила:
– Я долго обдумывала ситуацию и в конце концов
поняла: именно в тот месяц, когда я лечилась на водах, Элла и нашла сокровище,
но в библиотеку его не сдала.
– Почему? Она же столько лет хотела вернуть
раритеты на место.
– Дело в Ирочке, – пояснила Нелли
Ильинична. – Девочка росла без отца, Элла хотела ее баловать, но на
зарплату библиотекаря, пусть даже и заведующей книгохранилища, не разбежишься.
Я только потом, спустя годы после кончины подруги, задала себе вопрос: а почему
они не нуждались? Поймите правильно, никакого шика в их жизни не было, но… У
Ирочки всегда имелись хорошие вещи, в холодильнике не переводилась еда, и Элла
не просила в долг. Странно?
– Ну… да, – вынуждена была согласиться я.
– А еще у Эллы служили домработница и нянька.
– Они появились в доме в незапамятные времена,
получали копейки и превратились почти в родственниц.
– Я знаю, обе они из той же деревни
Малкино, – тихо продолжила Нелли, – преданные, как собаки. Есть еще
момент. Пару раз Ирочка – она, кстати, была невероятной фантазеркой – начинала
болтать чушь. Якобы они с мамой выкопали клад, а с ними вместе были Змей
Горыныч и пони.
– Детское вранье, – улыбнулась я.
