– В смысле – даром?
– Да. Машина не новая, но в отличном
состоянии, техобслуживание станешь проходить по этому адресу.
Жестом фокусника Федор бросил на стол визитку.
– Но…
– Замолчи! Твоя задача везде появляться на
этих колесах, а в интервью ненавязчиво говорить журналистам марку своего
автомобиля.
– Ага, – закивала я, – ясненько.
– Не вздумай выронить хоть слово критики о
тачке! – предостерег Федор. – Что ж, одну проблемку решили, теперь
подкатила вторая. А с ней, моя лапа, мы поступим таким образом: садишься сейчас
в авто и рулишь в бутик «Зубастый арбуз». Там госпожу Тараканову ждут с
распростертыми объятиями и уже приготовили кучу шмоток.
– Но…
– Снова-здорово!
– Но…
– Замолчи, позор издательства!
– Но…
– Что еще?
– У меня в кошельке всего сто рублей, –
призналась я.
Федор почесал пальцем нос.
– Привычка не иметь с собой налички выдает
богатого человека. Многие держатели карточек забывают о необходимости класть в
кошелек живые купюры. Если ляпнешь при журналюгах об отсутствии ассигнаций,
плохо не будет, это я тебе говорить разрешаю.
– Извини, но…
– Мне надоело твое ноканье!
– В моем кошельке отсутствует кредитка.
– Почему? Дома забыла?
– Просто… ее у меня нет.
Федор вытаращил глаза:
– В смысле? Как – нет? Потеряла?
– Я ее не заводила.
Рекламщик сел за стол, потер затылок и устало
поинтересовался:
– Прости, Арина, что вмешиваюсь в интимные
дела, но скажи мне, где складируешь деньги? Я в курсе, сколько тебе платит
«Марко». Куда деваешь гонорары?
Я стала загибать пальцы:
– Покупаю продукты, всякую ерунду для дома,
вещи… Сейчас надумали делать ремонт, в планах – приобретение дачи. Понимаешь, в
нашей семье основным добытчиком был Семен, муж Томочки, но сейчас его дела идут
не слишком хорошо, поэтому финансовым столпом стала я, и…
– А где же держишь заныканное? – перебил
меня Федор.
– В банке из-под печенья, – после
некоторого колебания ответила я.
Рекламщик уставился на меня, потом моргнул,
раз, другой, третий.
– Из-под какого… печенья? – наконец
выронил он.
– Шоколадного, – потупилась я. –
Очень удобная тара, легко закрывается, стоит у меня в шкафу, и вообще…
Федор схватился за телефон:
– Алле, банк? Это кто, Катя? Ой, прости,
Лидочка, вечно я вас путаю. Котик мой, мы немедленно заводим в вашем VIP-отделе
карточку, голдовую, на имя Виолы Ленинидовны Таракановой. Нет, имя ее папы не
Ленин, а Ленинид. Хорошо, хорошо…
Швырнув трубку на стол, Федор прошипел:
– В магазин все равно поедешь, там тебе
отпустят в долг. Хотя… Нет! Стой!
Резво вскочив, начальник отдела распахнул
сейф, вытащил из железного шкафа пачку банкнот и рявкнул:
– Вот, держи! Завтра надеюсь увидеть тебя в
приличном виде.
– Нужно столько потратить на шмотки?!
– Тут не много, – успокоил Федор.
Я мысленно оценила пачку. Ага, совсем копейки.
Похоже, тысяч сто. Рублей, слава богу, а не долларов.
– Завтра ровно в полдень, – мерно вещал
Федор, – жду тебя здесь. В час у нас съемка для новой рекламной кампании.
– Ой, а можно перенести?
– Почему?
– Ну… у нас ремонт, в общем…
– Ты сама решила красить потолки? Из пылесоса?
– Нет, нет!
– И на том спасибо. Но тогда не понимаю, что
помешает завтра заняться работой?
– Нам негде жить! – выпалила я.
Федор застонал, потом взял бутылку воды,
залпом осушил ее, швырнул пустую тару в корзинку, не попал и горестно
констатировал:
– Денек неплохо начинается. Ладно, сейчас же
подробно излагай беду. Только материала в «Желтухе» под названием «Виолова –
бомж» мне для полного счастья не хватает!
Около двух часов дня я, вспотевшая от нервного
напряжения, оказалась у бутика с идиотским названием «Зубастый арбуз». Только
женщина, еще утром мирно рулившая на милых сердцу, совершенно родных и
досконально изученных «Жигулях», а в полдень сидящая за баранкой пафосной
иномарки, сумеет меня понять. Издательский шофер Женя дал госпоже Таракановой
наспех урок вождения транспортного средства с автоматической коробкой передач и
усвистел по своим делам. Я кое-как вскарабкалась на сиденье и вцепилась в руль.
Длины моих рук и ног явно не хватало, чтобы комфортно расположиться на
водительском месте, пришлось начинать движение, устроившись на самом краю
кресла.
Первые минуты я ощущала себя водителем троллейбуса
– земля оказалась далеко внизу, а окружающие машины превратились в крошек.
Потом стало понятно, что ничего особо сложного в «автомате» нет, вот только
левая нога, которой теперь следовало мирно отдыхать на специальной подставке,
постоянно нажимала на педаль отсутствующего сцепления.
Подъехав к Ленинградскому проспекту, я
притормозила и стала ждать, пока в плотном потоке машин образуется достаточное
пространство для того, чтобы вклиниться в движущуюся бесконечную ленту
автомобилей. Мне несвойственно агрессивное поведение на дороге, и еще я трезво
оцениваю свои водительские способности, поэтому сейчас спокойно маячила на углу
маленького переулочка.
Внезапно симпатичная серая «девятка», ехавшая
в крайнем правом ряду, притормозила и поморгала фарами. Решив, что водитель
желает спросить у меня дорогу, я попыталась опустить стекло, не нашла ручку,
открыла дверь и крикнула:
– Чем могу помочь?
Из «Жигулей» высунулся мужик лет сорока.
Улыбнувшись во весь рот, он проорал:
– Поворачивайте, девушка!
Впав почти в шоковое состояние, я вырулила на
проспект. Зря, однако, говорят, что все мужики на дороге хамы, встречаются же
милые, интеллигентные, хорошо воспитанные люди. Вот сейчас мне любезно помогли
повернуть! Дядька находился на главной дороге, я стояла на второстепенной, он
мог катить себе спокойно, не обращая внимания на окружающих. Ан нет,
притормозил, пропустил. Пустячок, а приятно.
