Я напряглась. Совсем забыла о куске пластика,
полученном в банке. Но как пользоваться электронным кошельком?
– Вы хотите взять карточку? – осторожно
осведомилась я.
– Конечно, – улыбнулась кассирша. –
Ненадолго, произведу оплату и верну!
Я отдала яркий, позолоченный прямоугольник и
стала наблюдать за процессом. Девушка воткнула карточку в какое-то устройство,
касса ожила, затрещала и выплюнула чек, один, другой, третий.
– Подпишите тут, теперь здесь, спасибо, –
мило улыбнулась девушка.
– Это все?
– Да, благодарю вас.
– Совсем все?
– Что-то не так? – насторожилась хозяйка
кассового аппарата.
– Нет, нормально, – быстро ответила я,
пораженная простотой свершения банковской операции.
– До свидания, – помахала Амалия, –
приходите еще!
– Благодарю, – расцвела я в
улыбке, – непременно.
– Не хотите оставить телефон своего
управляющего? – ласково предложила Амалия. – Мы ему сообщим, когда
прибудет партия молока розового кенгуру в новой, экономичной упаковке, в
бутылках по полтора литра. За десять штук скидка! Говорите координаты…
Поняв, что Амалия ни за что не отвяжется от
меня, я нацарапала на протянутой ею бумажонке несколько цифр и быстро пошла к
машине. И откуда в моей голове взялась эта комбинация? А, ладно…
– Ваша тачка где? – спросил Сережа.
– Сюда, пожалуйста, – показала я и,
подойдя к джипу, открыла багажник.
– Крутая машина, – одобрил
парнишка, – мне на такую за всю жизнь не заработать.
– Ты ведь не собираешься всю жизнь тяжести
таскать? Выучишься и найдешь хорошую службу, – улыбнулась я.
Сережа неопределенно пожал плечами:
– Ага. Спасибо.
– Тебе спасибо.
– Спасибо!
– Взаимно.
– Спасибо!!!
Тут только до меня дошло, что мальчик ждет
чаевые. Я открыла кошелек и вытащила десять рублей.
– Вот, держи.
– Этта чегой-то? – разинул рот юный
грузчик.
– Червонец.
– Червонцы только в картах бывают, –
обиженно протянул парень.
Я хотела объяснить ему разницу между мастью
черви и деньгами, но тут около моей машины притормозил серебристый «Мерседес».
Из окошка высунулась маленькая холеная ручка, пальчики, усыпанные перстнями,
держали тысячную купюру.
– Эй, ты! – звонко прочирикал девичий
голосок. – Сбегай живо за бутылкой минеральной воды без газа!
Забыв обо мне, Сережа, схватив ассигнацию,
опрометью кинулся в бутик. Я села в джип, включила мотор и потрясла головой.
Нет, больше никогда не загляну в «Солнце гурмана», за версту стану объезжать
эту торговую точку. Интересно, кто у них ходит в постоянных клиентах?
– Вот, – проорал Сережа, со скоростью
звука примчавшись назад, – водичка и сдача, пятьсот рублей.
– Спасибо, – прозвенело колокольчиком из
«Мерседеса», – копейки себе оставь, на мороженое.
Тихо пофыркивая, «мерин» укатил прочь. Весело
насвистывая, Сергей спрятал заработанные пять сотен и вразвалку пошел в
гастрономический бутик. Я вздрогнула. Да уж, со своим червонцем писательница
Виолова явно оказалась не в том месте, здесь иной порядок цен. Однако Сережа кокетничал,
похоже, он, толкая тележки к парковке, получает в месяц намного больше
дипломированного инженера или преподавателя.
Глава 22
Рената Корсакова никого не боялась, дверь она
распахнула мгновенно.
– Вы кто? – с легким удивлением
воскликнула девушка.
– Виола Тараканова, – улыбнулась я.
– Таких имен нету, – безапелляционно
заявила хозяйка и вдруг громко чихнула.
– Если не нравится Виола Тараканова,
пожалуйста… Арина Виолова, – заново представилась я. – Давай
поговорим.
Рената подбоченилась:
– Вы уж определитесь с имечком!
– У меня их два.
– Так не бывает.
– Отчего же? У многих деятелей культуры
имеются псевдонимы, – терпеливо растолковала я ситуацию. – В паспорте
стоит одно имя, данное родителями, но зрители и читатели знают кумира под
другим, примеров не счесть.
Рената попыталась нахмурить гладкий лоб.
– Деятели чего?
– Культуры. Артисты, режиссеры…
Продолжить дальше мне не удалось.
– Вау! – заорала Рената. –
Киностудия! А не врете?
– Нет, – на всякий случай ответила я.
– Получили?
– Да, – решила согласиться я.
– Понравилось?
– Очень даже ничего, – закивала я,
абсолютно не представляя, о чем речь.
– Идите сюда! – засуетилась
Корсакова. – В комнату пройдите, на диван садитесь! Ой, у меня, правда, не
прибрано… Впрочем, какая разница… Сейчас, айн момент! Ща!
Рената унеслась. Я оглядела помещение и
вздохнула. «Не прибрано»? Да тут прошел тайфун! А может, сотрудники МВД
производили тщательный обыск. Подобный кавардак редко встретишь даже у холостого
прапорщика. Все-таки женщина обязана хоть раз в десять лет приводить
собственное жилье в порядок. Но, похоже, Рената не обременяет себя хлопотами по
хозяйству. Повсюду навалены глянцевые журналы, стоят чашки с остатками каких-то
жидкостей, полупустые бутылки с минералкой, валяются весьма интимные части
туалета, вроде ярко-розового, буйно-кружевного лифчика или нежно-фиолетовой
шелковой комбинации, а с торшера свисают колготки… Последний факт поверг меня в
искреннее удивление. Иногда люди, желая приглушить бьющий в глаза свет,
накидывают на абажур кофту или пуловер. Кстати, не советую вам проделывать
подобные действия, я, например, в свое время лишилась очень красивого свитера:
повесила его на настольную лампу, а потом обнаружила здоровенную прожженную дыру
в трикотажном полотне. Но ход мыслей человека, закрывающего лампу, понятен, а
зачем украшать торшер чулочками?
