Джек улыбнулся ей. Его глаза излучали такую нежность, что Холли с трудом узнавала его. И в этот момент он отстранил ее от себя, криво улыбаясь…
Холли рванулась к нему снова. Все ее тело было легким, словно осенний лист. Джек взял ее за плечи и удержал на расстоянии вытянутых рук.
— Не надо было, — неровным голосом сказал он. — Я не должен был тебя целовать.
Она снова потянулась к нему.
— Холли! — умоляюще простонал он.
Не обращая внимания на его возражения, она приподнялась на цыпочки. Джек отстранился от ее ищущих губ.
— Остановись на минуту! Подумай! — Его грудь поднималась и опускалась, как будто под пыткой. — Я ведь обещал тебе фиктивный брак!
Холли тяжело дышала, словно она только что пробежала вверх по склону холма. Она открыла глаза, встряхнула головой и спросила:
— Что?
— Ты не давала мне такого обещания. И я тебе тоже.
Кровь застыла у нее в жилах. Перед ней был совершенно не тот Джек Армор, которого она знала. Неужели это она так его изменила?
— Не смотри на меня так! — воскликнул он с трудом узнаваемым голосом.
Она беззвучно произнесла его имя. Это была мольба, хотя она и не знала еще, о чем просит.
Джек же — знал. Словно не в силах совладать с собой, он резко привлек ее к себе и начал с жаром целовать.
Холли только тихо ахнула, то ли от испуга, то ли от восторга.
Казалось, Джек лучше ее знает, как обращаться с застежками платья. Кремовая ткань с легким шуршанием мягкими складками упала на пол. Джек изумленно смотрел на Холли, словно наткнулся на неожиданную стену.
Дело было в том, что, когда Паола повезла Холли покупать платье, никто не подумал о подходящем белье. И, одеваясь к свадебной церемонии, Холли вдруг обнаружила, что ни один из ее бюстгальтеров не годится для слишком глубокого выреза платья. Оставался только один выход. А теперь Джек снова отстранил от себя Холли и посмотрел ей в глаза.
— Это, — сказал он возмущенно, — нечестно. Я стараюсь быть галантным кавалером.
Словно по собственному желанию, его пальцы принялись расстегивать пуговицы на его рубашке. Он суетился, Великолепный Джек!
Он смотрел на нее, не отводя глаз ни на миг, и внезапно Холли почувствовала себя красавицей. Скромной и гордой одновременно.
Глядя на то, как он сбрасывает с себя одежду, она думала: все в порядке. Холли сбросила трусики и просто оставила лежать на полу. Переступив через них, она оказалась в объятиях Джека.
И все же на одну невыносимо долгую секунду он задержался.
— Холли, — дрожащим голосом произнес он. Его губы касались ее волос. — Ты уверена? — Джек говорил так тихо, что Холли едва могла разобрать слова. — О господи, я не должен… Ты не представляешь, что ты делаешь.
Она прижалась к нему и посмотрела в его глаза. Губы Джека задрожали. Потом, помимо собственной воли, она провела ладонями по его сильной спине. Почувствовала, как мускулы напряглись от этой ласки, и улыбнулась.
— Неужели?
Он замер. На одно страшное мгновение Холли почудилось, что он все же откажется. Она откинула голову назад, ее длинные волосы упали на сжатые на ее талии сильные руки.
Если он сейчас же не займется со мной любовью, я умру.
Холли не была уверена, что не произнесла это вслух.
Джек издал долгий, дрожащий вздох. А потом поднял ее на руки и понес к кровати, залитой мягким светом…
Джек Армор оказался неторопливым любовником. Холли поняла, что к удовольствиям он, как и ко всему в жизни, подходит основательно. Она утратила всякий стыд, всякую боязнь неопытности, она превратилась в одну сплошную чувственность, жаждущую наслаждений для себя и для него.
— Тебе хорошо? — спросил он хриплым голосом. И, прежде чем Холли успела ответить, ее голова закружилась от невероятного наслаждения.
— Да, — наконец прошептала она.
Она превратилась в дикарку, которую сама Холли с трудом могла узнать. Зато Джека она знала. Это был Джек, который обнимал ее, который доводил ее до сладострастного исступления… Джек, которому она верила.
Он очень осторожно приподнял ее бедра. Холли затаила дыхание, еще не веря в то, что происходит. И в этот миг почувствовала его внутри себя. Крепко зажмурившись, откинув голову на подушку, она ждала…
— Холли.
Как ему удается так спокойно говорить?
Он взял ее голову в ладони, повернул к себе.
— Холли, посмотри на меня.
Она невольно открыла глаза. Он смотрел на нее с нежностью, от которой замирало сердце.
— Не бойся. — Он бережно отвел с ее лица прядь волос. — Это всегда непросто. Но я обещаю — я сделаю все, чтобы тебе было хорошо.
Внезапная острая боль, пронизавшая ее тело, заставила ее понять, о чем он говорил. Холли ахнула, ее сердце забилось с бешеной скоростью.
Это было абсолютно ново и незнакомо для нее. Холли застонала, потом вскрикнула от удовольствия.
Он больше не был с ней мягок.
Наутро она просыпалась медленно. Двери веранды были широко раскрыты, и лучи солнца врывались внутрь, освещая темный силуэт мужчины, стоящего на пороге и глядящего вдаль.
Холли приподнялась на локте.
— Джек?
Он вошел в маленькую комнату. На нем были шорты и зеленая рубашка. Вместе с ним в комнату ворвались ароматы моря и свежий утренний воздух.
— А, ты проснулась, хорошо. — Его лица не было видно, но голос звучал напряженно.
— Что-то не так?
— Нет. Но у нас почти что нет времени, если ты хочешь позавтракать и успеть на самолет до Майами.
Она медленно переспросила:
— Если я хочу позавтракать?
— Я уже поел, — коротко пояснил Джек. — Я проснулся на рассвете. Как обычно. Прогулялся до отеля, поел и сел за работу.
Разве такие простые слова могли ранить? Но ранили…
Холли сказала:
— Мне жаль… — и осеклась, поняв, что извиняться не за что.
Джек заговорил еще резче:
— Ничего. Надо было выспаться. Но думаю, теперь тебе надо шевелиться.
Ни поцелуя, ни ласкового слова… После всего, что было ночью. Та нежность… Теперь он едва смотрел в ее сторону. Что могло произойти?
Она встряхнула головой:
— Почему?
— Я же сказал — самолет.
Он что — нарочно не понимает ее? Да, конечно, прежде у нее не было любовников. Может быть, мужчины всегда наутро ведут себя так? Может быть, он стыдится своей страстности, выказанной ночью. А может быть — хуже всего — он стыдится ее страстности.
