— Холли, нам пора прекратить дразнить друг друга. Ты хочешь меня. Я хочу тебя. Если это все, что у нас есть, на этом надо построить то, что возможно.
Еще вчера этого было бы достаточно. Она со слезами кинулась бы ему в объятия. Но сегодня она уже знала, что носит его ребенка. И ей необходима была любовь. Или ничего.
— Я не могу. — Инстинктивным жестом она приложила руку к животу.
Его глаза вспыхнули и тут же погасли.
— Не дразни меня… — его голос сорвался. Он застыл, словно мраморная статуя.
Холли рванулась мимо него. Джек не сделал ни единого движения, чтобы ее остановить.
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Холли проснулась до рассвета. Глядя широко открытыми глазами в светлеющее небо, она улыбалась.
Я счастлива? Почему же я так счастлива?
Она пошевелилась и все вспомнила.
Джек здесь. Она носит его ребенка. И он — здесь!
Следом за этим вспомнилось и все остальное.
Что ж, они поговорят об этом сегодня, как только разъедутся гости. Так как вчера была вечеринка, сегодня предстояла серьезная уборка. Холли натянула джинсы и футболку и отправилась проверять, что необходимо сделать.
Опыта уборки после вечеринок у нее не было никакого. У Донны была прислуга, а мать Холли и вовсе не устраивала вечеринок. Но на кухне у Пьера она многому научилась, поэтому теперь могла применить свои знания на практике. Загрузив посудомоечную машину в захламленной кухне, Холли пошла на поиски других дел.
Роса все еще блестела на траве. Роса покрывала стаканы и тарелки, забытые на улице со вчерашнего вечера. Воздух был прохладным и полным свежих утренних запахов, от которых у Холли даже запершило в горле.
Она яростно принялась за уборку.
К тому моменту, когда Джек проснулся и спустился вниз, кухня уже сверкала чистотой. В гостиной на столе громоздились стопки тарелок, которые предстояло вернуть хозяевам. А Холли была преисполнена мрачного удовлетворения.
Джек, напротив, был сердит и резок. Он не побрился, глаза его блестели. Прищурившись, он посмотрел на нее.
— Ты в порядке?
— Конечно. — Ей было необходимо поговорить с ним, сказать ему о ребенке. Но она не могла, пока дом был полон гостей.
Казалось, Джеку было не по себе.
— Не надо было тебе заниматься этим самой. Я бы помог.
Холли поставила вариться кофе.
— Я люблю приводить все в порядок, — неловко ответила она.
— Вижу, — сухо сказал Джек, с силой запуская пальцы в волосы. — Что за безумные выходные с гостями. Слушай, я от них отделаюсь. Отправлю их любоваться местными красотами. Нам надо поговорить.
Гости оказались на удивление сговорчивыми. Запаслись путеводителями и картами, погрузились в машины и охотно уехали. С соседями все оказалось сложнее. Все утро к дому тянулись люди, желавшие поблагодарить хозяев за праздник и забрать одолженную утварь. Теперь вместо тарелок и стаканов стол в гостиной был завален букетами цветов и плодами с местных огородов. В этом замке давным-давно не устраивали праздников.
— Надо будет как-нибудь повторить, — сказал Джек, не зная, злиться ему или радоваться, когда они наконец спровадили последнего посетителя.
Холли замерла. Его веселая фраза напомнила ей о будущем, которого для них двоих не может быть. Или может? Она отвернулась.
— Холли?
Зазвонил телефон. Она направилась к нему. Джек остановил ее.
— Я люблю тебя, — тихо сказал он.
Словно по мановению волшебной палочки, она замерла. Голова закружилась.
Холли не обернулась. Джек не прикоснулся к ней.
— Я не могу так больше. — Его голос был ровным и негромким. — Если я тебе не нужен, я приму это. Но я не могу больше притворяться.
Холли не могла поверить. Она была потрясена до глубины души. Ее начал бить озноб.
— Джек…
Но у них не оставалось времени. Телефон звонил все настойчивее. И они услышали шум подъехавшего автомобиля.
— Это, наверное, Рэнсомы, — раздраженно сказала она. — Я отдам им салатницу, а ты ответь на звонок.
— А потом…
Она посмотрела на него. Джека с трудом можно было узнать: эта страстность, нежность, невыразимая искренность на лице.
Он слегка коснулся ее щеки.
У Холли кружилась голова. Она не верила своим ушам и глазам.
— Да, — сказала она.
Джек пошел к телефону, а она — к двери. Но когда она открыла дверь, держа в руке салатницу, у входа оказались не Рэнсомы. Мужчиной, вылезшим из-за руля, был тот, что притеснял ее всю сознательную жизнь. Но теперь все иначе. Джек любит ее, и больше она ничего не боится.
— Привет, Бренден.
Из машины вышел еще один человек. Холли изумленно подняла брови.
— И Гомер здесь. Какой сюрприз, — неприветливо сказала она.
Бренден с силой захлопнул дверцу и зашагал к ней. Как же она раньше не замечала? Он же ведет себя как обыкновенный хулиган на школьном дворе. Если его не бояться, он ничего не сможет сделать.
— Привет, Холли! И во что ты вляпалась на этот раз?
В этом был весь Бренден. Никаких попыток изобразить дружелюбие — сразу перешел к неоконченному спору, прерванному в Париже несколько месяцев назад. Холли вдруг захотелось победно расхохотаться ему в лицо.
— Ни во что, — серьезно сказала она. — Но если хочешь, то можешь поздравить меня с замужеством.
Он угрожающе навис над ней.
— Замужество? Так заявляет тот адвокат! Ну, и где же обожаемый супруг?
Холли была у себя дома. Она только улыбнулась.
— Он в доме, говорит по телефону.
Это немного сбило Брендена с толку. Он обменялся взглядами с Гомером. Тот подошел ближе. Ничуть не изменился, отметила Холли про себя. Все то же бледное лицо и пустые глаза.
— Холли, детка, так не может продолжаться. Ты должна понимать, что теперь ты очень богатая женщина, — сказал Гомер.
— Да, я это отлично понимаю, — сухо ответила Холли. Она поставила салатницу на пол и скрестила руки на груди. — И что?
— Итак, как долго ты знакома с человеком, за которого хочешь выйти замуж?
— Я уже вышла за него замуж, — негромко поправила она.
Бренден гневно вмешался:
— Не похоже, что была законная церемония. Я все проверю.
Гомер сделал нетерпеливый жест.
— Давно ли?
— В апреле, — сказала Холли.
— Значит, всего несколько месяцев. Именно так. И что же ты знаешь о нем?
