— Ну, Роза, как тебе в нашем семейном гнездышке? Не жалеешь, что вернулась? — поинтересовался Данте. Темные глаза его светились такой симпатией и добродушным любопытством, что Харриет поняла: этого «кузена» опасаться не стоит.
— Пока что и не думаю жалеть.
— Прости, что не смог появиться вчера. Лео услал меня по делам, чтобы я не путался под ногами. И теперь догадываюсь почему! — ухмыльнулся Данте. — Решил приберечь тебя для своей особы!
— Не думаю, — вспыхнув, пробормотала Харриет.
Данте энергично замотал головой.
— Роза, если тебе не дает покоя та старая история, забудь о ней! Мы уже обо всем забыли.
— Но тебя тогда здесь не было, — напомнила она ему.
— Верно, — вздохнул Данте. — Ездил к друзьям в Калифорнию и пропустил все интересное. Но мне потом все рассказали.
— Приятно слышать, что все здесь повеселились за мой счет, — сухо заметила Харриет.
Вмиг посерьезнев, Данте покачал головой.
— Лео рассказал только мне, да и то потому, что я заметил синяк у него под глазом и начал приставать с расспросами. Но больше об этой истории никто не знает. Только Лео, Нонна, я и, конечно, Гвидо Браччо. Но его сегодня здесь не будет. Он теперь живет в Нью-Йорке.
«И слава богу!» — сказала себе Харриет. О некоем Гвидо Браччо Роза ни словом не обмолвилась. И о синяке у Лео под глазом, кстати, тоже.
Скоро вернулась синьора Фортинари. Поболтав еще несколько минут, Данте откланялся.
— Отдыхай, Нонна, — пожелал он на прощание, — чтобы сегодня вечером стать еще красивее!
Вместе с Нонной Харриет поднялась и подошла к балюстраде, чтобы взглянуть, как Данте на своем железном коне умчится прочь.
— Оставим кофе здесь, — произнесла затем Виттория. — Мне нужно отдохнуть, но перед этим я хочу взглянуть на твои наряды.
— Надеюсь, тебя не смутит беспорядок в моей комнате, — улыбнулась Харриет.
— Милая, да здесь ни пятнышка нет! — воскликнула Виттория, осматриваясь по сторонам, и вдруг вздохнула: — Прежде я бранила тебя за неаккуратность и заставляла убираться в комнате. Из-за этого у нас вышло немало ссор. Но больше я не стану докучать тебе нотациями.
— Нонна, какое платье тебе больше по вкусу? — быстро спросила Харриет, желая отвлечь синьору.
Вечерние платья Розы — одно из бронзового шифона, с треугольным вырезом, другое облегающее, без бретелек, с разбросанными по черному бархату серебристыми цветами — привели синьору в восторг.
— Милая, не знаю, что и выбрать! — воскликнула она. — Они оба прекрасны!
— А ты, Нонна, наденешь длинное платье?
— Да, из черного бархата. Милый Данте, как он только догадался!
— Тогда я тоже надену длинное, — приняла решение Харриет, остановившись на более скромном бронзовом платье.
Синьора Фортинари удалилась отдохнуть, а Харриет вышла с книгой на балкон, устроилась на диване, подложив под голову пару подушек, и погрузилась в чтение, приказав себе не беспокоиться о предстоящем вечере. Пока что никто из «родных» не распознал ее обмана — а если так, едва ли ее разоблачат чужие люди. Выбросив из головы собственные проблемы, Харриет углубилась в книгу — и сложный детективный сюжет скоро захватил ее… захватил так, что она и не услышала, как кто-то зовет Розу по имени.
На страницы упала тень; подняв голову, Харриет увидела перед собой Лео Фортинари. В уголках его рта играла легкая улыбка.
— Должно быть, очень интересная книга. Я дважды тебя звал.
«Надо быть осторожнее», — сказала себе Харриет. Лучезарно улыбнувшись, она показала ему фотографию автора на вкладыше.
— Моя любимая детективная писательница. Стоит мне открыть книгу — и я обо всем забываю. Нонна отдыхает у себя, — добавила она. — Хочешь ее видеть?
— Пока нет, — ответил Лео и, сняв с дивана ее ноги, сел рядом с ней. — Я хочу видеть тебя.
Харриет покраснела.
— Что я могу для тебя сделать?
— Если скажу, — лениво проговорил он, откровенно любуясь ее жарким румянцем, — ты, милая кузина, покраснеешь еще гуще.
— Лео, я не верю твоим заигрываниям, — подозрительно отозвалась Харриет. — Когда я только приехала, ты держался со мной совсем не по-дружески. Откуда такая перемена?
Взяв ее за руку, он принялся поглаживать большим пальцем чувствительную кожу.
— Я видел в тебе прежнюю Розу. Но когда заметил, с каким теплом и любовью ты разговариваешь с Нонной, то взглянул на тебя иными глазами. Ты уже не та испорченная девчонка, воображающая себя опытной соблазнительницей…
«Испорченная девчонка… Опытная соблазнительница…» Что же такого натворила Роза много лет назад?
— Это было давно. Люди меняются, — коротко ответила она, выдернув руку. — Данте уже приехал.
— Знаю. — Он поднял на нее суровый темный взгляд. — Не вздумай его поощрять. Если хочешь испробовать на ком-то свои чары, выбери лучше меня. Если помнишь, я с ними уже знаком.
В первый момент Харриет подумала, что ее подвело знание итальянского.
— Верно ли я расслышала — ты запрещаешь мне поощрять Данте?!
— Совершенно верно.
Глаза Харриет вспыхнули гневом.
— Я приехала сюда ради Нонны. Не для того, чтобы кокетничать с тобой или соблазнять Данте — или кого-нибудь еще! У меня своя жизнь, Лео. Хоть ты и очень постарался ее испортить. Да, Нонна вчера мне рассказала, как ты все эти годы настраивал ее против меня!
— Я защищал ее от новых страданий, — отрезал он.
— Не думаю, что дело только в этом, — нахмурилась Харриет. — Скажи правду, Лео, ты хотел, чтобы я заплатила за свои грехи!
— У меня были на то причины, и ты их знаешь! — насупился он.
«Если бы знать!» — подумала Харриет.
Потрясенная собственным внезапным желанием разгладить его гневно сжатые губы поцелуем, она вскочила, но Лео преградил ей путь.
— Роза…
— Лео, прошу тебя! — задыхаясь, воскликнула она. — Сегодня день рождения Нонны. Я не хочу с тобой ссориться…
Губы его растянулись в зловещей улыбке.
— Я тоже. Гораздо больше мне хочется заняться с тобой любовью.
На миг Харриет застыла, словно зачарованная его взглядом, но тут же взяла себя в руки. Девять лет назад он не ответил на страсть Розы — откуда же такая перемена? Впрочем, она не Роза. Лео и не подозревает, что перед ним совершенно незнакомая ему женщина.
— Я, кажется, уже говорила, — произнесла она, стараясь не обращать внимания на бешено бьющийся пульс, — что изменилась с годами. Да, в прошлом я докучала тебе непрошеными домогательствами, но повторять своих ошибок не собираюсь.
