А вот Ханс Кнебель, наоборот, сидел словно на поминках.
Почему он приехал на остров? Сидит, уткнувшись в свою тарелку, и делает вид,
что его ничего вокруг не интересует. С мистером Монбреном они могут составить
неплохую пару мертвецов. Оба мрачные и недовольные, словно их насильно послали
в этот райский уголок. Или это просто видимость мрачности?
К завтраку немного опоздал Самюэль Митчелл. Он типичный
англичанин, высокий, подтянутый, хладнокровный и абсолютно лишенный чувства
юмора. Вообще у англичан юмор всегда какой-то особенный. Про их гостеприимство
не говорю — это какая-то особая статья. Однажды в Лондоне, на Оксфорд-стрит, я
спросил в одном из магазинов, как пройти к центру города. Английский продавец
долго смотрел на меня и потом сказал:
— Это совсем недалеко, мистер.
Я решил, что он меня неправильно понял, и повторил свой
вопрос.
— Мне нужно в центр, — нетерпеливо объяснил я этому идиоту.
Продавец улыбнулся.
— Здесь центр, — сказал он.
— Трафальгарская площадь, — сумел еще спросить я, — как туда
пройти?
В ответ он смотрел на меня и улыбался.
— В центр города. Мне нужен Вестминстер. Как попасть туда? —
задал я следующий вопрос.
Он опять смотрел и улыбался. Тогда я уже начал беситься.
Букингемский дворец. Может, это ты знаешь? В какую сторону
мне идти?
Идиот, конечно, не знал. И когда я вышел из магазина и
зашагал влево, он вышел следом и, извинившись, сказал:
— Боюсь, вы идете не совсем правильно, сэр.
Это к вопросу об их юморе и гостеприимстве. Когда мы летели
в самолете, я прочел гениальное высказывание Мориса Дрюона об особенностях
обоих народов. Он сказал, что они, французы, стараются получить из каждого
человека блестящую личность, а англичане пытаются сделать из любого хорошо
воспитанного джентльмена. По-моему, лучше не скажешь. Вот Митчелл, хотя он и
теле ведущий, — подобный образец хорошо воспитанного джентльмена. Во всяком случае,
он выдает себя за такового, и нужно отдать ему должное — у него получается.
После завтрака некоторые пошли к бассейну искупаться. Я
заторопился в номер взять свой купальный костюм. В Париже моя спутница все-таки
купила мне плавки. Я понимаю, что это смешно, но в таких штанах ходил еще мой
дедушка. Они начинаются на пупке, а кончаются почти у колен и называются
плавками. При этом вместо резинки какие-то белые тесемочки, а сами плавки
разрисованы, словно тропический лес. На мое гневное замечание, что такое
безобразие носить нельзя, подполковник строго заметила, что сейчас все мужчины
в Европе носят подобные плавки. Может, мужчины и носят, но во мне все еще
крепко сидит наше родное советское воспитание. Но все равно придется надевать
это безобразие. Хорошо еще, что фигура у меня не совсем упадочная. Все-таки при
моей профессии нужно сохранять форму. Брюшка почти нет, а грудь и мускулатура
соответственно развиты. Я, конечно, не Аполлон, но раздетым произвожу даже
лучшее впечатление, чем в одежде. Нужно будет обязательно посмотреть на Джину
Минальди. Представляю это зрелище. Фантастика.
Миронова уже громко договаривается об очередном реванше.
Проклятый Мендес хочет быть ее партнером, но, кажется, выразил готовность и
Серджио Минальди. Он пойдет с ними на корт. Господи, пусть они там побудут
подольше. Хоть какой-нибудь прок от «моей жены» должен быть или нет? Я даже
согласен на замену. Пусть изменяет мне с Минальди. А я в это время займусь его
женой. Это даже большее удовольствие, чем получать каждый раз по морде от
подполковника.
Четвертым согласился быть Митчелл. Он так неохотно согласился,
словно оказывал этим великую услугу остальным троим теннисистам. Краем уха
слышу, что Мойра и Давид собираются идти гулять в соседнюю деревню. Там сегодня
большая рыбалка. Кажется, они уговорили и мистера Монбрена. Какой он француз?
Угрюмый и меланхоличный тип, скорее похожий на немца. Может, он и есть господин
Халлер? А вот немец Ханс Кнебель собирается купаться в бассейне. Туда уже пошли
Патриция и Джина. Кажется, мне нужно быть у бассейна. И в этот момент все
портит подполковник. Она заходит в наш номер и говорит своим строгим, красивым
голосом:
— Филипп, я хочу вас кое о чем попросить.
Я настораживаюсь, это наша условная фраза. Значит, что-то
произошло.
— Мне кажется, я видела раньше мистера Самюэля Митчелла, —
говорит она, и я сажусь на диван, чтобы переварить ее сообщение.
Глава 11
В этот день рано утром Крюгеру позвонил Хоффман.
— Мне звонили из Пуллаха. Там очень интересуются твоим
расследованием.
Крюгер помрачнел. Только этого ему не хватало. Обязательно
всплывает, что в расследовании, связанном с русскими, участвует бывший
полицейский ГДР Нигбур. А ребята из Пуллаха всегда отличались особой
настырностью и наглостью. В этом местечке под Мюнхеном была расположена
штаб-квартира германской разведки, самого засекреченного учреждения Германии.
— Что им нужно?
— Оказывается, Ирина Шварц была у них под контролем. Они
дапвно ведут на нее разработку.
— Кому она нужна? — удивился Крюгер. — Какие секреты она
могла знать в своем магазине?
— Может, она с кем-то связана. В общем, я тебя предупредил.
Не влезай слишком глубоко. Занимайся только поисками убийцы Шварц. Вполне может
оказаться, что это чисто уголовное дело. Может, ее ограбили.
— И потом для компании убили Штенгеля и Вайса? — съязвил
Крюгер. — Мне нужно в это поверить?
— До свидания. — Хоффман раздраженно положил трубку.
Крюгер долго сидел в своем кабинете, пытаясь понять, почему
оружие, убившее Риддля, всплыло именно теперь. Кто стоит за всеми этими
убийствами? Что связывало Штенгеля с приехавшей из России женщиной? Если Шварц
была каким-то образом связана с КГБ, тогда становится ясно, почему этим делом
занимаются ребята из Пуллаха.
Позвонил Дитц:
— Мы проверили все предыдущие поездки Шварц в нашу страну.
Некоторые сведения, которые она давала в нашем посольстве, не совсем верны.
— Что это значит?
— Она несколько раз прилетала в Мюнхен, и каждый раз в
отелях ей бронировали места по просьбе герра Штенгеля. Раньше она
останавливалась в «Хилтоне».
— Там кто-нибудь ее помнит?
— Я уже там был, — сказал аккуратный Дитц.
— Рассказывай.
— По документам ей все время заказывал номера Штенгель. Но я
нашел девушку, которая помнит убитую. Она вспоминает, что дважды вместо
получаемого факса приезжала молодая женщина, заказывавшая номера для фрау
Шварц.
