Келли сидит с другой от меня стороны. Напротив — Мойра и
Самюэль Митчелл. Этот парень довольно молчалив для ведущего теленовостей. Хотя,
может, так и должно быть. Мой старый ленинградский знакомый был вхож в семью
великого сатирика Аркадия Райкина. Так он уверял, что дома Райкин был скучным и
замкнутым человеком. По-моему, это нормально. Он так выкладывался на работе,
что не мог оставаться сатириком и у себя дома. Может, поэтому Митчелл такой
молчаливый и внешне равнодушный.
Мойрва опять попросила стакан воды, и он пошел в бар.
Официант разносит там заказанный Серджио местный коктейль. От него не
отказывается даже Кнебель. Митчелл взял стакан с водой, чтобы принести его
Мойре. Почему он сам побежал в бар? Мог бы попросить официанта. Митчелл
возвращается к нам и протягивает воду Мойре. И в этот момент из бара раздаются
крики. Мы все смотрим в ту сторону.
Опрокинув стакан, головой на столик упал Кнебель. Я бросаюсь
туда. Одного взгляда достаточно, чтобы понять — он больше никогда не будет
наслаждать своим любимым пивом. Местный коктейль оказался для него роковым.
Глава 15
Услышав слова Крюгера, незнакомец стремительно обернулся.
— Что вам нужно? — нервно спросил он. — Кто вы такой?
— Инспектор криминальной полиции Мартин Крюгер, — спокойно
сказал Крюгер, — я думаю, нам есть о чем поговорить.
Незнакомец посмотрел на Луизу Вальман.
— Ах ты, сука!
— Попридержите свой язык, — посоветовал ему Крюгер и громко
сказал: — Дитц, все в порядке. Можете войти.
Через минуту в комнате было полно полицейских. Обыск
приехавшего незнакомца ничего не дал. Кроме оружия, у него ничего не было, в
том числе никаких документов, даже водительских прав.
Незнакомец криво усмехался, отказываясь отвечать на вопросы,
но, когда через десять минут приехал Хоффман и вошел в комнату, он побледнел и
явно потерял самообладание.
— Здравствуйте, Кюхнер, — сказал Хоффман своему старому
знакомому, — кк вы здесь оказались?
Кюхнер отмахнулся.
— Вы же все понимаете, Хоффман, — сказал он.
— Я вас всегда подозревал. — Хоффман посмотрел на Крюгера. —
Вы все здорово поработали, ребята. Ведь мы тоже вели расследование, только со
своей стороны. Мы уже давно подозревали этого типа.
— Они приказали ей завтра убираться из Германии, — показал
на хозяйку дома Крюгер, — видимо, хотели убрать и ее.
— Они бы пошли на что угодно, — заметил Хоффман, — все три
убийства на их совести. Конечно, главным был Кюхнер. Кстати, познакомься, ты
его не знаешь, а он из скромности ничего не скажет. Это начальник нашего отдела
в БНД.
Крюгер изумленно посмотрела на Хоффмана.
— Не удивляйся, — сказал Хоффман, — мы давно ищем эту
группу. Где списки, Кюхнер? Куда вы их дели?
Кюхнер молчал. Крюгер не понимал о каких списках идет речь.
— У нас в БНД давно существовала тайная агентура
восточногерманской разведки. Мы никак не могли на них выйти. После падения
Берлинской стены кто-то сумел похитить документы, — рассказывал Хоффман, —
кто-то из русских. А Ирина Шварц была посредником в этой операции. Твой Нигбур
просто молодец. Конечно, она раньше работала на КГБ. И они снова хотели
задействовать свою бывшую агентуру, шантажируя Кюхнера и его группу. Но только
недавно выяснилось, что документов у русских нет. Их успел забрать начальник
группы «С-21» Гюнтер Оверат. Русские просто водили за нос Кюхнера и его людей.
А Оверат в это время предложил документы американцам. Узнав об этом, Кюхнер
приказывает избавится от нежелательного свидетеля. И участь Ирины Шварц была
решена. Заодно, чтобы скрыть преступление и помешать вам выйти на фрау Вальман,
они убирают Штенгеля и Вайса. Судя по всему, именно люди из группы Кюхнера
убрали еще одного бывшего связного КГБ, который пытался с кем-то встретится в
Кельне. Теперь они знали, что документы у Оверата и тот через своего посредника
пытается продать их американцам. Кажется, я ничего не спутал, герр Кюхнер?
Тот молчал, сидя на диване, и кусал губы. Потом, подняв
голову, с вызовом сказал:
— Мы не собирались ни на кого работать. Мы хотели просто
уничтожить документы. Купить и уничтожить.
— Охотно верю, — кивнул Хоффман, — тем более что деньги у
вас были. Вам ведь хорошо платили за информацию. Это чувствовалось по нашим
потерям.
Кюхнер отвернулся. На эту тему он говорить не хотел.
— А где сейчас документы? — спросил Крюгер.
— Это пока нам неизвестно, — развел руками Хоффман, — но мы
очень интересуемся этим. Вы не знаете, Кюхнер, куда девался Оверат и его
документы? Может, вы сумеете нам помочь?
Кюхнер молчал. Потом махнул рукой.
— Не нужно издеваться, Хоффман. Вы ведь знаете, что
документов у нас нет.
— И вы не знаете, где сейчас Оверат?
— Знаю.
— Я никогда не сомневался в ваших профессиональных
возможностях, — сказал Хоффман. — Так где он?
Кюхнер молчал.
— Мы послали туда своего человека, — наконец выдавил он, —
нашего специалиста. Он сумеет забрать документы у Оверата.
— Не сомневаюсь, но лучше бы вы мне сказали, где он
находится.
— Он не в Германии, — выдавил Кюхнер.
— Конечно, нет. Я приблизительно представляю, какие это
могут быть списки агентуры. Такие документы просто опасно хранить в нашей
стране. Так куда он улетел? В Китай? В Америку? В Австралию?
— Мы хотели вернуть эти документы сами.
Крюгер слушал с усталым удовлетворением. Он вдруг подумал,
что все расследование зависело от настойчивости и пунктуальности его помощников
Нигбура и Дитца. И, подумав так, улыбнулся. Все-таки у него подобралась хорошая
команда. Сидевший напротив него Кюхнер воспринял улыбку как неверие инспектора
в его последние слова.
— Мы хотели их вернуть в Германию, — зло подтвердил он, —
нам казалось, что мы сможем, уничтожив там наши имена, выявить остальных. Мы
ведь давно ни на кого не работаем, несмотря на давление русской разведки. Нам хотелось
вернуть документы.
— Думаете, русские за ними не охотятся? — нахмурился
Хоффман. — Или об этом вы не подумали?
— Они тоже ищут Оверата, — согласился Кюхнер, — мы оба это
знаем. В Кельне именно русские агенты хотели встретится с бывшим связным. И мы
помешали этой встрече.
— Но вы не сможете помешать русской разведке взять документы
у самого Оверата. Или просто купить их, — щзаметил Хоффман, — если он хочет
продать, то ему все равно кому. А русские могут заплатить даже больше, чем
американцы. В таких вопросах они обычно не скупятся. Так где находится сейчас
Оверат? Отвечайте, Кюхнер, у нас нет времени.
