Вечером я с некоторой опаской изложила
ситуацию домашним и неожиданно получила с их стороны полнейшее одобрение.
– Правильно! – воскликнула
Юлечка. – Там сейчас тепло, покупаешься, позагораешь.
– И фруктов поешь, – вмешался
Кирюшка.
– Креветок китайских, – вздохнул
Сережка, – они там десять долларов килограмм стоят.
– А еще купишь часы, – затарахтела
Лиза, – они выглядят как настоящий золотой «Ролекс», но стоят всего
тридцать баксов! У Леши Котова в нашем классе такие, ни в жисть от родных не
отличишь.
– Вообще-то, – попыталась остудить
всеобщий пыл Катерина, – не слишком полезно для здоровья лететь из зимы в
лето, да еще всего на три дня. Организм не успеет перестроиться. Лучше поехать
в мае, недели на две. И потом, боюсь, Лампе роль челнока не по плечу.
Но мне уже самой захотелось в теплые края, к
гигантским креветкам и экзотическим фруктам, поэтому я принялась успокаивать
Катюшу:
– Ерунда! Я совершенно здорова и отлично
себя чувствую, Федя будет все делать сам, я только постерегу вещи в аэропорту.
– Да-а, – протянула Катя, –
рисовали на бумаге, да забыли про овраги, а по ним ходить…
– Ой, – налетела на нее
Юлечка, – вечно тебе страсти чудятся, езжай, Лампудель, повеселись!
И я в самом радостном настроении отбыла в
Таиланд. Действительность оказалась иной, чем радужные планы. В самолете, куда
набилось пассажиров на треть больше, чем положено, нервные стюардессы носились
по проходам, без устали повторяя:
– Вставайте с кресел только в случае
крайней необходимости.
Еды на всех не хватило, питья тоже. Голодная,
злая, невыспавшаяся, я оказалась в Бангкоке, мечтая только об одном: добраться
до гостиницы, принять душ, выпить кофе…
Но Федор мигом вылил мне на голову ушат
ледяной воды:
– Какой отель? Офигела совсем, нам нужно
на фабрику, потом на рынок. Устраиваться будем после полуночи.
– Почему? – пробормотала я,
чувствуя, как липкая влага змеей ползет по спине.
– Чтобы зря не платить, – пояснил
Федя, – за фигом сейчас въезжать? Сразу день насчитают, а после полуночи
новые сутки пойдут, докумекала? Мы же не отдыхать приехали, а работать.
Сами понимаете, что ни покупаться, ни побывать
в ресторане мне не удалось. Пришлось мотаться с Федькой по рынкам и тупо стоять
на солнцепеке, охраняя товар. Креветки я, правда, нашла и даже, решившись
купить себе порцию, подошла к грилю. Но потом увидела, какими грязными руками
повар-таец чистит сей деликатес, и отшатнулась.
Единственное, что оказалось правдой, –
это фальшивые «Ролекс», до противности похожие на настоящие, Бангкок был
буквально набит эрзац-часами, и я купила всем по штуке.
Но самый жестокий удар меня ждал впереди.
Отлет в Москву был назначен на восемь вечера по местному времени. Утром Федька,
оставив меня в дыре, которая тут считалась гостиницей, поехал на крокодиловую
ферму за мозгом. Я же, уставшая, словно цирковая обезьянка, рухнула в кровать и
попыталась заснуть.
Ни купаться, ни загорать, ни лакомиться
фруктами пополам с креветками мне не хотелось. Больше всего на свете я мечтала
оказаться дома, в своей комнате, на диване, под пледом, рядом с Мулей и Адой.
Катюша была права – роль челнока не для меня.
В комнатенке, набитой тюками, было очень душно
и влажно. Старенький кондиционер, дребезжавший всеми частями, совершенно не
справлялся с работой. С улицы доносился шум, и я впала в сумеречное состояние:
то ли сон, то ли явь…
Уж не знаю, сколько времени я провела, плавясь
от жары на грубых простынях, но вдруг дверь распахнулась и появился Федя с
картонной коробкой. Я села, попыталась пригладить торчащие в разные стороны
лохмы и спросила:
– Ну? Порядок?
– Тьфу, – сплюнул Федька.
– Что-то случилось? – насторожилась
я.
– Во, гляди, – мрачно произнес
Лапиков и открыл коробку.
Остатки сна мигом меня покинули. На
серо-голубой бумаге лежали два крокодильчика, сантиметров по тридцать, не
больше.
– Это что? – изумилась я.
– Мозг, – криво улыбнулся
Федька, – тот самый, за который Семен Кузьмич аванс отдал.
– Но он вместе с телом, – ляпнула
я, – и живой!
– Угу, – кивнул Федька, – тонко
подмечено, живее не бывает. Прикинь, что вышло.
Плюхнувшись на ободранное кресло, он стал
рассказывать. На ферме, куда прибыл Федька, крокодилов водилось
видимо-невидимо, любых размеров. И продавали их весьма охотно всем желающим, но
только в первозданном виде.
Федька позвонил по телефону, который ему дал в
Москве профессор, и дождался некоего мужика с хитро бегающими глазками. Кое-как
на ломаном английском они сумели договориться. Таец ничего не отрицал. Да, он
обещал многоуважаемому профессору мозг крокодилят и от своих слов не
отказывается. Но человек, который может убить крокодильчиков и достать
требуемый орган, сейчас отсутствует, вернется он лишь через две недели, поэтому
перед Федькой стоит дилемма: либо ждать четырнадцать дней, либо брать
крокодильчиков живьем.
Сами понимаете, что задержаться в Таиланде
Лапиков не мог.
– Зачем ты их купил? – вытаращилась
я.
– А че делать? – развел руками
Федька. – Аванс-то тю-тю. Отдам Семену Кузьмичу крокодилят, пусть у них
мозги как хочет достает. Я обещал – доставил, дальше все!
– Как же мы их повезем? –
озаботилась я.
Лапиков скривился:
– Ну… в чемодане.
– Ты с ума сошел! Во-первых, тюки
«просветят» на границе, во-вторых, даже если крокодильчики благополучно попадут
в самолет, они погибнут в багажном отсеке от холода и перепада температуры.
Федька почесал затылок:
– Сама-то ты чего предлагаешь?
– Давай прямо в коробке пронесем их в
салон.
– Нет, не выйдет.
– Почему?
– Надо разрешение от ветеринара, а нам
его не успеть получить.
Мы пригорюнились и начали думать, как выйти из
создавшегося положения. В голову лезла всякая чушь: положить рептилий в дамскую
сумочку; примотать веревками к ручной клади и заявить, что это чучело;
отправить крокодилят бандеролью в Москву.
