– Я еще не разбирал ее вещи, – резко
ответил Семен Кузьмич, – если найду послание – мгновенно передам!
Но никакого украшения в руки Светы так и не
попало. А потом на кафедре зашушукались о связи старика с одной студенткой,
хорошенькой Ирочкой. Через некоторое время Светлана с тревогой поняла: это
правда. Хитрая, пронырливая девчонка задумала прибрать старика к рукам!
Она решила открыть глаза Семену Кузьмичу на
его любовницу и без приглашения явилась в хорошо известную, почти родную
квартиру. Но стоило ей только начать разговор, как профессор, побелев, выгнал
сотрудницу вон, а потом женился на малолетней макаке, сделав ее враз богатой
женщиной.
– И если вы полагаете, что она его
любила, – завершила рассказ дама, – то жестоко ошибаетесь. Мерзавке
нужно было его богатство. Уж поверьте мне, от Розалии остались совершенно
уникальные вещи, антикварные, ей они перешли от матери, аристократки. Так что
нечего Ирине у гроба скорбь изображать. Она его убила!
– Вы полагаете, Ирина убийца?
– Конечно! Заездила старика!
«Профессорша»!
– Каким образом?
Светлана поджала губы:
– Дорогуша, вам сколько лет?
– Ну… за тридцать.
– Вот-вот, пора бы уже не быть такой
наивной. Разве не понимаете, каким образом молодая кобыла может довести до
смерти похотливого старика? И ведь ни у кого не возникнет сомнений, наоборот,
налицо все признаки горячей любви! Не вылезала из постели, ублажала муженька, а
то, что у него из-за этого сердечный приступ случился…
– Но ведь Семена Кузьмича
застрелили! – воскликнула я.
Светлана осеклась, но потом продолжала:
– Да, кабы не это, он точно бы умер от
инфаркта. Она ему не пара, Семену Кузьмичу следовало жениться на женщине его
возраста и круга, они бы еще много лет могли провести вместе. Так нет, потянуло
на молодое тело. Давайте двести пятьдесят рублей.
Я отдала ей оставшуюся часть.
– Знаете, милочка, деньги, конечно,
хорошо, но я рассказала вам эту историю не из-за них. Напишите статью об Ирине,
о том, как она уморила мужа. Пусть другие почитают и поостерегутся. Кабы Семен
послушался Розалию и женился на мне, был бы жив и здоров.
Внезапно мне стало душно. Многие гости курили,
вентиляция зала не помогала, и в воздухе висел плотный дым. От Светланы пахло
потом, и я кожей чувствовала исходящую от нее ненависть. Она сама очень хотела
занять место покойной Розалии Львовны, в мечтах видела себя женой профессора,
безраздельно правящей на кафедре, – и тут такой облом!
Домой я притащилась, чувствуя себя совершенно
больной, ныла спина, и слегка кружилась голова. Кое-как помывшись, я легла на
диван и попыталась подвести итоги. И что я узнала? Интересно, рассказ Рины про
коллекцию Гольдвайзеров правда? Знал ли Семен Кузьмич о том, чем занималась в
далекой юности его любимая женщина? Ладно, ответы на эти вопросы я получу
завтра, когда побеседую с Ириной, уж, наверное, Семен Кузьмич все рассказал ей.
Действительно ли она вышла замуж из корысти? Может, в злобных словах Светланы
есть доля истины?
Ладно, это я тоже попробую выяснить завтра.
Дальше мысль заработала в другом направлении. Бедная Розалия! Конечно, она вела
себя в блокаду подло, скупая за бесценок раритеты, но господь наказал ее по
полной программе, отняв сына. Что может быть страшней, чем потеря любимого
ребенка?
– Лампа, – заглянул в комнату
Сережка, – надо накормить Асю с Васей.
– Чем? – спросила я. – Они не
хотят жрать испорченное мясо.
– С чего ты вообще решила потчевать их
тухлятиной? – удивился Сережа.
– В «Марквете» сказали.
– Дураки, – отрезал он, – я
узнал в зоопарке, что аллигаторы обожают крыс, причем живых.
– Предлагаешь мне пойти в подвал и начать
там отлов грызунов? – испугалась я.
– Я купил крысу, – сообщил
Сережка, – одну, на пробу, в банке сидит.
– Живая? – еще больше испугалась я.
– Нет, дохлая!
– И что теперь делать?
– Иди в ванную, – велел Сережка.
Я влезла в тапки и отправилась к крокодилам.
Сережа втиснулся в пространство между раковиной и стиральной машиной. На
«Канди» стояла стеклянная емкость, в которой мирно сидела белая, абсолютно
живая крыса. Ее длинные усы подрагивали, а черные бусинки глаз задорно
сверкали.
– Вот, – заявил Сергей, – ужин
для аллигаторов, начинай, Лампа. Крысу следует бросить в воду.
– Погоди, – попятилась я, – она
же живая!
– Естественно!
– Но ты только что сказал: крыса дохлая!
– Лампа, заканчивай базар, –
обозлился он. – В нашей стране дохлыми грызунами не торгуют, не додумались
еще! Открывай банку, и вперед!
– Но они ее съедят.
– И правильно сделают!
– Ей же будет больно!
– С ума сойти, – заорал
Сережка, – она же крыса, совершенно безмозглое существо! Хватай ее за
хвост и бросай к аллигаторам!
– Не могу!
– Глупости.
– Может, ей предварительно укол
сделать, – пробормотала я.
– Какой?
– Ну… наркоз… очень жалко зверька!
– Лампа, ты дура!
– От дурака слышу! – рассердилась
я. – Кстати, почему бы тебе самому не запихнуть ее к аллигаторам? Отчего
ты мне это поручаешь?
Сережка на минуту замялся:
– Ну… мне как-то не слишком комфортно, и
потом… кто сюда притащил крокодилов, а? Начинай!
– Не хочу! Давай дадим им «Вискас».
– Совсем с ума сошла, – покачал
головой Серега, – еще предложи им блинчики со сметаной! Ладно, я сам.
С этими словами он схватил банку и вытряхнул
белый комочек в воду. Крыса судорожно заработала лапками. Аллигаторы забеспокоились
и стали подгребать к ней. На морде у несчастного грызуна появилось совершенно
человеческое выражение ужаса, отчаяния и безнадежности одновременно. Ася
разинула клыкастую пасть, через секунду снаружи остался только дергающийся
хвостик, по ванной понесся отчаянный писк.
Я зарыдала и накинулась на Сережку:
– Немедленно вытащи крысу!
– Откуда?
