Маленький мальчик, лет шести, сидевший через
проход от нас, с интересом наблюдал, как я пытаюсь справиться с Федькиными
джинсами. Мой вам совет: совершая какие-нибудь действия и желая сохранить их в
тайне, вначале посмотрите по сторонам, не маячит ли поблизости ребенок лет
семи. Детское любопытство плюс непосредственность – удивительный коктейль.
Один наш приятель, Ваня Рагозин, – отец
двух очаровательных близнецов. Жена его не работает, воспитывает восьмилетних
проказников. Марина отличная мать. Никаких скандалов у них с Ванькой не бывает,
они практически никогда не ругаются. Трения возникали лишь по одному поводу:
близнецы обожали среди ночи залезть в супружескую кровать и лечь между отцом и
матерью.
Пока дети были маленькими, Ванька стоически
терпел незваных гостей, но потом принялся внушать мальчишкам, что им следует
спать в своих постелях. Парнишки сопротивлялись как могли, выдвигая
разнообразные аргументы: им страшно, холодно, темно… Ванька злился и ругал
Маринку, а та, оказавшись меж двух огней, чувствовала себя более чем
некомфортно.
И тут Рагозина отправили на неделю в
командировку в Америку. Близнецы не растерялись и принесли отцу метровый список
с перечислением всего, что они желают получить. Ваня потряс перед ними
«манускриптом» и сказал:
– Куплю все, но, если узнаю, что за время
моего отсутствия кто-то из вас спал у мамы в кровати, ничего не получите.
Близнецы поклялись, что даже не приблизятся к
порогу родительской спальни, и Ванька отбыл в Штаты.
Теперь представьте картину. Аэропорт
Шереметьево, огромный зал, набитый людьми. Маринка, разодетая, только что из
парикмахерской, держит близнецов, ради торжественного случая наряженных в
воскресные костюмчики.
Наконец появляется Ванька, толкающий перед
собой тележку с багажом. Близнецы увидели две яркие коробки с
роботами-трансформерами и заорали, перекрывая шум:
– Папа, пока тебя не было, с мамой никто
не спал!
Все присутствующие замолчали, повернули головы
и стали с огромным интересом разглядывать бордовую от гнева Марину. Она потом
призналась нам, что хотела придушить мальчишек и с трудом удержалась от того,
чтобы надавать им затрещин…
– Мама, – настаивал мальчик, тыча в
нас пальчиком, – зачем тетя дядю раздевает? Они спать ложатся?
Мать отвлекла любопытное дитятко:
– В окошко глянь, вон какие тучи!
Ребятенок переключился на другое зрелище.
Мамаша повернулась к нам и прошипела:
– Совсем стыд потеряли, тут дети! Вот
сейчас стюардессу позову, пусть вас ссадит!
– Да зови кого хочешь! – рявкнул
Федька.
Я наконец сумела сдернуть с него брюки и
попыталась напоить рептилий. Крокодильчики, примотанные скотчем, выглядели
плохо: глаза закрыты, на мордах самое несчастное выражение. Воду они не
собирались даже нюхать. Я наклонила стакан.
– Эй, поосторожней, – зашипел
Федька, – все на меня льется.
Но я, не обратив внимания на его стоны,
попыталась обнаружить у несчастных животных признаки жизни. Тщетно,
крокодильчики ни на что не реагировали.
– Кажется, они умерли!
– Во, блин! – подскочил Федька. –
Давай их отвязывать, не хочу сидеть с дохлыми аллигаторами.
– А может, они просто спят? –
засомневалась я.
– Толку от тебя, – обозлился
Федька, – живого от покойника отличить не можешь!
– Фиг их разберет, крокодилов этих!
Федька нажал на нос одной из рептилий. Не
открывая глаз, крокодильчик цапнул его за палец. Лапиков взвыл, из укушенного
перста закапала кровь.
– Мама, – вновь заинтересовался
мальчишка, – а чего он кричит!
– Вообще обнаглели! – возмутилась
мамаша и нажала кнопку вызова стюардессы.
Я быстро накинула на Федьку плед.
– Прекрати визжать!
– Так больно же!
– Потерпи.
Тут появилась блондинка в синем костюме.
Сначала она выслушала бабу, потом повернулась к нам:
– Что случилось?
Федька молчал, а я мигом сообщила:
– У него приступ язвы, болит очень.
Девушка кивнула и убежала. Спустя пару минут
она вернулась, неся стаканчик.
– Выпейте, – велела она Федьке.
До моего носа долетел резкий запах
валокордина. От ближайшей подруги, врача, я очень хорошо знаю, что валокордин
помогает при язве, как чернослив при косоглазии, но Федьке сейчас надо молча
выпить жидкость. Глянув на меня, Лапиков опрокинул в себя содержимое
пластиковой емкости и пробормотал:
– Огромное спасибо, мне стало намного
легче.
Дальнейший путь мы проделали без особых
приключений. Федька тихо сидел в кресле, а я оставила всякие попытки напоить
или накормить рептилий.
Дома я отдала всем «золотые» «Ролекс» и лихо
наврала, что целые дни не вылезала из теплой воды, покидая приветливый океан
только для того, чтобы слопать очередную порцию креветок. Мне очень не хотелось
расстраивать домашних.
На следующее утро к нам прибежала Анька, жена
Феди, и заявила:
– Лампа, забирай крокодильчиков!
– Зачем они мне? – попятилась я.
– Федька упал, в клинику отвезли, –
пояснила Анька. – Тебе придется везти эту зеленую гадость профессору.
– Почему мне? – возмутилась я.
– Я боюсь аллигаторов, – честно
призналась она, – если они у нас еще денек проведут, с ума сойду.
У меня на языке вертелась масса справедливых
слов. Во-первых, мозг подрядился доставить Федька, во-вторых, он получил аванс,
в-третьих, я ничем ему не обязана, в-четвертых…
– Ну будь добра, – взмолилась Анька.
– Ладно, – кивнула я и получила
коробку.
Ни одно доброе дело не остается безнаказанным!
Помня, что на улице вьюжно – ледяной
московский февраль, – я замотала рептилий в шерстяной свитер. Ася и Вася
вели себя абсолютно спокойно, они вновь были похожи на дохлых. Поместив
утепленных крокодилов в коробку, я запихнула ее в сумку, сунула на заднее
сиденье и порулила по данному Анькой адресу, очень надеясь, что успею вернуться
домой до прихода домашних.
