Я выпрямилась и увидела девушку, вернее,
молодую женщину в халате, туго обтягивающем выступающий живот. Лицо ее
пряталось в тени, я не могла в деталях рассмотреть его, но что-то знакомое
промелькнуло в облике.
– Вы ко мне? – спросила хозяйка и
щелкнула выключателем.
В прихожей мигом вспыхнула трехрожковая
люстра, электрический свет залил все вокруг, и я узнала… Жанну.
– Где-то я вас видела, –
пробормотала она. – Вы в библиотеку приходили?
Я ощутила невероятную усталость. Ноги налились
свинцом, тело потеряло подвижность. Круг замкнулся, я прибежала на то место, с
которого начала поиски. Уже ни на что не надеясь, я тихо спросила:
– Вашу маму ведь зовут Лена? Елена
Сергеевна Калашникова?
– Ага, – кивнула Жанночка, – да
вы входите, небось замерзли, вон метет как! Хотите чайку?
Я вошла.
– Спасибо, честно говоря, я устала и
продрогла.
– Вот вам тепленькие тапочки, –
засуетилась Жанна, – они из натуральной овчины, засуньте туда ступни, и
мигом согреетесь. Давайте еще жилетку принесу, из дубленки. Идите сюда, на
кухню.
Продолжая болтать, она втолкнула меня в
крохотное пространство, усадила за кукольный столик и захлопотала у плиты. В
мгновение ока передо мной оказались чашка, банка с малиновым джемом, масленка,
батон.
– Вы хлеб сначала маслом намажьте, а
сверху варенье положите, – посоветовала Жанна, – очень вкусно
получается, словно пирожное ешь.
Я послушалась, набила рот хлебом и
поинтересовалась:
– Ваша мама когда придет?
– Сегодня не скоро, – вздохнула
она, – какое-то совещание в префектуре устроили, будто людям делать
нечего! Начальникам-то все равно, их потом шоферы по домам развезут, а маме на
метро переться, а она и без того устает!
Мы поболтали пять минут о том о сем, наконец я
решилась:
– Жанна, а разве ваша мама была замужем
за Евгением Баратянским?
Девушка пожала плечами:
– Вроде нет, я внебрачный ребенок, а в
чем, собственно говоря, дело?
То ли от того, что я хорошо пригрелась на
маленькой замечательно уютной кухне, то ли от слишком сладких, но ужасно
вкусных бутербродов с вареньем, то ли от милой приветливости Жанны я размякла и
совершенно неожиданно для самой себя рассказала ей о том, чем занималась
последнее время.
Жанна слушала молча. Ее прелестные
ненакрашенные глаза расширялись по мере моего рассказа, наконец она
воскликнула:
– Я помню дядю Женю! Он иногда заходил
сюда и какое-то время жил с нами в одной квартире, но потом перестал появляться
и исчез очень надолго, лет на десять.
Я кивнула, все правильно, Евгения посадили
вновь, только не на десять, а на восемь лет.
– Вы звали его дядей? Родного отца?
Жанна замялась, потом твердо ответила:
– Трудно было называть его папой. Вообще
говоря, я его совершенно не волновала, за маму обидно было, она так вокруг
этого типа скакала. Хотя со мной история повторилась…
– Почему? – удивилась я.
Жанна усмехнулась и показала на свой живот.
– Вот. Скоро ребеночек на свет должен
появиться, девочка, Машенька. Я уже люблю ее больше всех!
– Правильно, – кивнула я, – так
и должно быть.
– Мой кавалер, – продолжала
она, – женатый человек. Сначала уверял, будто любит, обещал пылинки
сдувать, а когда про беременность услышал, денег на аборт сунул и испарился.
Как вам такое?
Я вздохнула. К сожалению, это частая ситуация.
Зря некоторые женщины строят иллюзии, развести женатого мужчину трудно, тут
беременность не поможет, скорей помешает. Лица противоположного пола отнюдь не
пылают любовью к новорожденным или будущим младенцам.
– А я плакать не стала! –
воскликнула Жанна. – Сама выращу, будет только моя дочка. Мама меня не
ругала, потому что сама такая, она все поняла правильно.
Тяжелый вздох вырвался из моей груди. Имей я
дочь, рожденную вне брака, я бы изо всех сил постаралась, чтобы она не
повторила мою судьбу. А может, не стала бы толкать ее на аборт в случае
«безмужней» беременности? Слава богу, жизнь ни разу не поставила меня перед
таким выбором.
Жанночка заботливо налила мне чаю и спросила:
– А что, вы уверены, что Евгений убил
Семена Кузьмича и ту девушку, его молодую жену?
Я кивнула:
– Абсолютно точно.
– Из-за денег?
– Именно, он в них постоянно нуждается.
Простите, если обижу вас сейчас, но Баратянский подлый человек.
– Я тоже так думаю, – подхватила
Жанна, – никогда не считала его своим отцом, хотя, наверное, во мне
половина от Баратянских.
– Это необязательно, – улыбнулась
я, – похоже, вы пошли в маму.
– Надеюсь, – засмеялась она, –
я совершенно не способна брать деньги в долг. Меня так мама воспитала: лучше
копейка, да заработанная честным трудом, чем украденный миллион.
Я выпила вкусно заваренный чай. Жанночка опять
наполнила чашку.
– Значит, вы не поняли, что Елена
Сергеевна Калашникова – это и есть Лена, заведующая библиотекой, и приехали,
чтобы узнать у нее адрес Евгения?
Я грустно согласилась.
– Только она его не знает.
– Да я уж поняла, что зря заявилась.
Извините, отвлекаю вас от дел.
– Ерунда, – отмахнулась
Жанна, – до вашего прихода я просто сидела перед теликом. Так вам нужен
адрес?
– Да, очень.
– Тогда записывайте.
Я чуть не свалилась со стула.
– Вы его знаете?
– Да.
– Откуда?
– Какая разница? Значит, так, Новопеределкино…
Дрожащими от нетерпения пальцами я вытащила из
сумки ручку.
– На этой улице магазин есть,
«Перекресток», так вот Евгений живет прямо за ним, такой блочный белый дом…
– Спасибо, – забормотала я, –
просто огромное спасибо!
Глаза Жанночки потемнели.
– Не хочу покрывать убийцу. Евгений будет
в Новопеределкино завтра, где-то после восьми. Раньше не ездите, его там нет.
