Джек Логан ехал домой из Лондона в решительном настроении. Предыдущий вечер он провел в обществе женщины, которая была привлекательной, умной и очень хорошей собеседницей. Хестер Моррис делала успешную карьеру в области рекламы и говорила, что не собирается выходить замуж и рожать детей. Она ему очень нравилась. Но после ужина Джек сослался на мигрень и вызвал такси. У него никогда в жизни не было мигрени, но ему не хотелось обидеть новую знакомую.
Направляясь домой, Джек взглянул в лицо правде. Жизнь с Кейт в качестве подруги, как казалось, гораздо легче вынести, чем жизнь совсем без нее. Он скажет ей об этом сегодня вечером. Только бы она не передумала!
Кейт положила на поднос сэндвич с курятиной и налила чашку кофе, когда в дверь позвонили. Ее сердце ударилось о ребра. Судя по настойчивому звонку, это мог быть только Джек Логан.
— Привет, Джек. Какой сюрприз.
— Впусти меня, пожалуйста.
— Зачем?
— Я должен кое-что тебе показать.
— Ты мешаешь мне ужинать.
— Ты одна?
— Да.
— Хорошо, потому что нам нужно поговорить. Это важно, Кейт.
Джек пошел за ней в гостиную.
— Прежде чем приехать сюда, я пообедал с папой. Он попросил меня показать тебе вот это. — Джек протянул ей конверт.
Кейт вынула из конверта две фотографии и села, чувствуя, что бледнеет. На снимках были девочка в возрасте Джоанны и улыбающаяся невеста двадцати с лишним лет. Обе они как две капли воды были похожи на Джо.
— Кейт, с тобой все в порядке?
— Нет. Кто это? — Хотя это могла быть только одна женщина.
— Моя мать. Отец встретил ее еще в школе.
— Вот почему он выглядел таким бледным, когда увидел Джо.
— Ты знаешь, она умерла, когда мне было пятнадцать лет. Я несколько лет не мог привыкнуть к тому, что потерял ее. Но папа так и не привык. Когда он сегодня оказался лицом к лицу с Джоанной, то пережил сильное потрясение. Когда ты собиралась мне сказать, что у нас родилась дочь?
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Я не собиралась... никогда. — Кейт враждебно взглянула на него. — Потому что все считают ее моей племянницей, Джек.
— Почему, ради всего святого, ты не сказала мне, что беременна?
— Я не сразу это поняла! В моей жизни тогда многое происходило. Переезд в Лондон, новая работа, одинокая жизнь. И тоска по тебе, Джек.
Сначала Кейт приписала плохое самочувствие и усталость изменениям в своей жизни, но потом она купила тест на беременность, который подтвердил ее страхи. В тот уик-энд Кейт поехала домой, собираясь рассказать Джеку о ребенке. Но Элизабет сказала ей, что Джек Логан женился на Дон Тейлор, и жизнь Кейт изменилась навсегда.
— Боже мой! Если бы я узнал вовремя, я заплатил бы Дон и немедленно женился на тебе, Кейт.
— Это было бы подло, Джек.
— Лучше, чем оставить тебя одну!
— Но я оказалась далеко не одна. Лиз сразу все поняла и решила получить ребенка, которого сама родить не могла. Она помогала мне с первого дня.
— Неудивительно, что она захлопнула дверь у меня перед носом, когда я приехал тебя искать. Она боялась позволить мне увидеть ребенка.
— Элизабет настояла, чтобы я жила вместе с ними в новом доме в Лондоне. Лиз и Роберт практически сразу решили переехать в другую часть города, где нас никто не знал.
— Но соседи наверняка заметили, что ты беременна?
— Я никогда не встречалась с соседями Элизабет. И не хотела встречаться. Кроме того, некоторое время я болела. Я чувствовала себя, как скелет в шкафу! — Кейт мрачно улыбнулась. — Примерно тогда я начала ходить во сне. Наконец Лиз так испугалась, что я упаду и причиню вред ребенку, что Роберт поставил кровать в столовой на первом этаже, и я там спала, пока не родилась Джо.
— Боже, что за жизнь! Должно быть, ты меня смертельно ненавидела.
Она покачала головой.
— Нет, Джек, я скучала и горевала по тебе, но я тебя не ненавидела. В конце концов, это я тебя оставила. Роды начались на месяц раньше. Мне сделали кесарево сечение, но в остальном все прошло нормально.
Джек так крепко сжал ей руку, что она вздрогнула. Извиняясь, он поднес ее руку к губам.
— Продолжай, дорогая. Расскажи мне все остальное.
Кейт рассказала о сделке с Лиз. Она должна была отдать ребенка сразу после рождения. Но когда Кейт родила, Саттоны так сильно простудились, что их не пускали в родильную палату.
Кейт глубоко вздохнула.
— Поэтому я первой ее увидела и тут же полюбила, Джек. Я сказала Лиз, что отменяю сделку. Мне хотелось сохранить ребенка. Лиз играла на чувстве вины. Что якобы из-за договоренности со мной она не родила своего ребенка.
Она сказала мне, что я не в состоянии присматривать за ребенком ни с физической, ни с умственной, ни с финансовой точки зрения. Она, с другой стороны, могла дать моему ребенку хороший дом, постоянную заботу и внимание. В отчаянии я наконец уступила. Мне запретили давать моей дочке бутылочку, купать и переодевать ее и даже брать на руки, когда она заплачет, чтобы она не привязалась ко мне. Но я настояла, чтобы меня назначили опекуном Джо и чтобы я выбрала ей имя. Но они без моего согласия послали ее в пансион в возрасте восьми лет, — с горечью добавила Кейт.
Джек встал и принялся метаться по комнате.
— После рождения ребенка они снова заперли тебя в комнате на первом этаже?
— Нет, конечно, нет. Но я вернулась на работу гораздо раньше, чем следовало, потому что для меня было такой мукой видеть, как Лиз делает все то, что я должна была делать для моей малышки. И в конце концов, начала жить отдельно.
— Анна обо всем знала?
— Нет.
— Что мне сказать отцу?
— Правду, что еще?
Джек снова взял ее за руку.
— Когда папа рассказал мне, что встретил Джоанну, я понял, почему ты не захотела выйти за меня замуж. Но тогда почему ты привезла ее сюда? Ты наверняка знала, что когда-нибудь я с ней встречусь.
— Я решила, что это не имеет значения. Я никогда не видела фотографию твоей матери. Джоанне очень хотелось уехать из Лондона после смерти Лиз и Роберта. Она влюбилась в этот дом, поэтому мы поселились здесь.
Джек помолчал.
— Правильно. Вот что мы сделаем. Теперь, когда я знаю правду, ты и я просто поженимся и...
— Станем жить счастливо? — Она покачала головой. — Это не так-то просто.
— Мы должны сказать Джоанне.
У Кейт засверкали глаза.
— И что «мы» ей скажем, Джек? Что ее папочка женился на другой, как только я повернулась к нему спиной, а я отдала ребенка, как фунт чая, потому что не могла вынести жизнь матери-одиночки?
