– Я имела в виду Сейшельские острова.
– Это менее всего имеет значение. - Алек встал и взял ее за руку. - Тебе надо поспать, Касси. Мне пора.
Слезы снова полились из ее глаз.
– Но я хотела поговорить!
– Не сегодня, - твердо ответил он. - Будет на это время, когда вернешься домой. Я заеду за тобой утром.
Касси остановила на нем долгий взгляд, потом отвернулась. Ей было совершенно ясно, что за этим внешним спокойствием Алек скрывает злобу. Но она не в состоянии была что-либо поделать. С объяснениями надо было повременить.
– Что передать Кейт? - спросил он.
Касси нервно вздохнула и отвела глаза.
– Передай привет. И скажи, что, как только… поправлюсь, приеду навестить ее.
– Хорошо. Теперь отдохни. Я буду здесь утром. - Алек остановился в нерешительности, потом наклонился, чтобы запечатлеть легкий поцелуй на ее щеке. Касси была уверена, что это было демонстрацией перед сестрой милосердия, зашедшей, чтобы узнать, не нужно ли чего миссис Невиль.
Касси всю ночь мучилась от того, как Алек с ней холоден, и утром пришла в-ужас при виде своего отражения в зеркале. Это пепельно-серое лицо с кругами под глазами совсем не похоже на лицо розовощекой невесты, с горечью подумала она.
Другая монахиня помогла ей справиться с утомительной процедурой принятия ванны, одевания в платье, которое привез ей Алек, и наконец укладывания волос в пучок. Когда все было сделано, она так устала, что уже смотреть не хотела на завтрак.
Монахиня, сестра Жозефина, долго ее уговаривала; наконец, чтобы сделать ей приятное, Касси выпила апельсинового соку, но отказалась от всего остального, кроме чая, который она пила, сидя в кресле и читая утреннюю газету в ожидании Алека.
Наконец он приехал. Вид у него был немногим лучше, чем у Касси. С ним был Чарльз Конвей, гинеколог, присутствовавший на их свадьбе всего день назад. По-видимому, от его решения зависело, сможет ли она выписаться из больницы и ехать домой с Алеком.
С чувством неловкости Касси позволила осмотреть себя. Алек ждал в коридоре Через час она была уже в гостиной в Бофорт-сквер, сидела на диване перед подносом с кофе, а Алек, стоя у камина, смотрел на нее холодными испытующими глазами.
– Почему ты мне ничего не сказала, Касси? - спросил он без предисловий.
Касси с облегчением вздохнула. Ей очень хотелось поскорее покончить с объяснениями и продолжить медовый месяц, где бы они ни провели его.
– Я правда не знала, - ответила она, подавая ему чашку
Алек чуть не разбил ее, резко стукнув о каминную полку.
– Не знала! Ты что, дурачком меня считаешь? Ты не могла не знать.
Она покачала головой и отпила кофе.
– Алек, у меня всю жизнь были сбои. И когда в течение пары месяцев ничего не было, мне в голову не пришло, что это может что-нибудь значить.
Алек резко опустился в кресло.
– Ты хочешь, чтобы я этому поверил?
Касси охватил гнев. Она посмотрела в его угрюмое, бледное лицо.
– Конечно. Это же правда.
Алек взъерошил волосы и так сверкнул на нее глазами, что она вся съежилась.
– Для автора запуганных сюжетов звучит слабовато. Ты не согласна?
– Алек… - начала было она, но он остановил ее, подняв руку вверх.
– Вчера у меня было много времени на размышления. В конце концов все начало вставать на свои места.
Касси непонимающе смотрела на него.
– Что ты хочешь сказать?
– Эта твоя блестящая идея ускорить свадьбу, пока ни я, ни кто-либо другой не успели догадаться, для чего тебе это нужно. - Он затряс головой, не давая ей возразить. - Дай договорить. И вдруг тебе срочно надо замуж, а я, как болван, воображаю, будто ты перестала артачиться. А ты тем временем уже понесла от другого мужчины.
Касси ушам своим не верила. Она вытаращила глаза, а белое, как пергамент, лицо утратило последние следы красок. У нее зуб на зуб не попадал. Она сжала челюсти, чувствуя, что не способна произнести и слова в свою защиту, а Алек охрипшим от горечи голосом продолжал разрушать ее последние иллюзии.
– Выходит, тебе полицейского инспектора было мало, верно, Касси? Ты вдруг подумала, что, когда ребенок будет мешать тебе писать, выдающийся врач-консультант сможет обеспечить тебя лучше, чем полицейский, у которого уже семья на шее? - Он вдруг наклонился, почти вплотную приблизив побледневшее от негодования лицо к ее лицу. - Вот почему ты позволила мне приблизиться к тебе, когда взломали твой коттедж: чтобы заставить меня думать, будто ребенок мой.
Касси сквозь пелену слез смотрела на его лицо. Капельки пота проступили у нее на лбу и на ладонях, сжавшихся в кулаки, чтобы скрыть от него, как убийственно действовали его обвинения.
– Ты не прав, - прошептала она.
– Нет, Касси, не думаю. - У нее мурашки по спине пошли при виде улыбки, с какой он смотрел на нее. - Вчера меня мучила бессонница, и я вспомнил, что так и не прочел книжку, на которой ты на своем вечере запечатлела свой автограф. Я лег в постель с ней, за неимением лучшего. И, Касси, это было для меня откровением.
Касси, онемев, сдерживала дыхание и старалась подавить приступ тошноты.
– Я думал, это будет обычный детектив, - продолжал Алек, как о произведении какого-то незнакомого писателя. - Но "Смертные грехи" оказались весьма кровавой книжицей, полной всевозможной патологии, с особо жестоким убийством, напоминающим игру в кошки-мышки. Но что меня наповал сразило, так это роман между твоей сержантшей следственного отдела, этой Херриет Гейл, и патологом, неким Руфусом. - У Алека приподнялись брови. - От этих любовных сцен просто в жар кидает. Неудивительно, что твои книги идут нарасхват. И последнее, но самое главное: по описанию предмет любви этой дамы получается вылитый Лайам Райли. - Он глубоко вздохнул и сверкнул ледяными глазами. - Ну, что ты мне на это скажешь?
В усталых глазах Касси неверие смешалось с презрением.
– Я бы многое могла сказать, но не стану унижаться до объяснений, да и ты все равно ничего не поймешь. Одно тебе скажу, Алек Невиль: хоть ты и выдающийся хирург и превосходишь умом таких, как я, простых смертных, но какой же ты отъявленный болван! - Она с трудом встала на ноги и ахнула: комната закружилась вокруг нее. Она рухнула без сознания, и он едва успел ее подхватить.
Глава одиннадцатая
Касси очнулась в постели. Она с трудом села и, опустив голову на приподнятые колени, переживала происшедшую внизу сцену во всех ее обидных подробностях, до той самой минуты, когда она поддалась обмороку, с которым все время боролась, с тех пор как вернулась домой.
Но ведь я здесь не дома, уныло подумала она. Это его дом и его постель. Она твердо намеревалась покинуть и то и другое, как только соберется с силами. Как будто мало было огорчений, эта кровать, на которой она лежала, пробуждала воспоминания о брачной ночи, а у нее не хватало сил вынести это. Кроме того, если спать на одной кровати с Алеком, придется вместе пользоваться ванной комнатой, а это, если учесть сложившиеся обстоятельства, уже смахивало на излишне интимные отношения. Она осторожно опустила на пол ноги и неуверенной поступью направилась во вторую спальню. С облегчением увидев, что кровать постелена, она скользнула в прохладную, уютную постель и, закрыв глаза, постаралась ни о чем не думать.
