Позже тем же днем Джон отвез Дисартов к ветеринару, чтобы забрать Марци. Собака появилась в сопровождении одного из санитаров. Она все еще выглядела слабой и растерянной, но ее хвост задвигался из стороны в сторону, когда она увидела Фенни. Девочка опустилась на колени, чтобы обнять Марци. На ее глазах выступили слезы, потому что на повязке вокруг шеи собаки еще виднелись пятна крови.
Молодой ветеринар, едва ли много старше Кейт, заверил Фенни, что собака скоро поправится после курса лечения антибиотиками и что все царапины и раны быстро заживут.
Фенни отправилась домой на заднем сиденье машины Джона, трепетно обнимая свою любимую собаку.
— Я думаю, что Марци сегодня должна спать в моей комнате, — заявила она дрожащим голосом.
— Ей будет гораздо удобнее на коврике в кухне, дорогая, — заметила Френсис. — Ты же знаешь, собаке нельзя подниматься наверх, в спальни.
— Тогда можно я буду спать с ней внизу, на кухне? — спросила Фенни.
Глава 12
Матери требовалась помощь в приготовлениях к воскресному обеду, поэтому Леони занялась чисткой картошки, готовила заправку и украшение для салатов. Кейт взяла на себя роль посудомойки, а Френсис занималась выпечкой и главным блюдом свининой, которую запекала в духовке. Фенни поручили тереть сыр. Малышка с энтузиазмом принялась за дело, не прекращая ласково разговаривать с лежащей под столом, у ее ног, выздоравливающей Марци.
Кипучая кулинарная деятельность вызывала у Леони чувство глубокого внутреннего покоя. До чего же хорошо быть дома! Мысль об отъезде, не говоря уже о расставании с Джоном, с каждой минутой казалась все более и более невыносимой.
— Два приема за столь короткое время! Должно быть, тебе это тяжело, мама! — сказала она вслух.
Френсис весело махнула рукой:
— Ничего, всю следующую неделю буду валяться в своей комнате, в покое и полумраке!
Вечером приехал отец. Фенни поужинала и была отправлена в постель, только после этого Леони смогла начать приготовления к своей встрече с Джоном. Она быстро приняла душ и с еще мокрыми волосами побежала в комнату Фенни, чтобы пожелать ей спокойной ночи и поцеловать ее. Затем, облачившись в бордовую куртку с капюшоном и старые джинсы, она нетерпеливо сбежала вниз.
— Ты собираешься провести вечер с Джоном одетая вот так? — удивился Том.
Леони улыбнулась, объяснила отцу, что они хотели устроить пикник, схватила корзинку с едой, которую собрала заранее, и, пожелав всем доброй ночи, побежала к машине матери.
Когда она подъехала к Брок-Хиллу, дверь сторожки тотчас же открылась и на пороге появился Джон, нетерпеливо постукивавший пальцем по своим наручным часам.
— Опаздываешь! — воскликнул он, беря из ее рук корзинку. — Входи скорее, Красная Шапочка, я ужасно проголодался.
— Я была занята, господин Волк! — Она приподнялась на цыпочки, чтобы поцеловать его. — Лучше побереги свой аппетит для завтрашнего обеда. Мама приготовила сенсационный стол!
— Разве я говорю о еде? — Он закрыл дверь, поставил корзину на пол и привлек ее к себе, стаскивая с ее головы капюшон. — Лео, ты даже не высушила волосы!
— Я устремилась к тебе в страстном нетерпении, улыбнулась она. — Моя одежда вызвала крик ужаса у папы.
Джон еще крепче прижал ее к себе и поцеловал.
— Меня это не ужасает, — прошептал он, потянувшись к молнии у нее под подбородком.
Расстегнув молнию, Джон обнаружил, что под курткой ничего нет. На мгновение он замер, потом судорожно обнял ее и поцеловал так неистово, что Леони застонала, вся дрожа от прикосновения его ласковых пальцев к своей груди. Наконец он отстранился и снова застегнул молнию.
— Боже мой, дорогая! Я не могу вести себя как нормальный человек, когда ты приходишь, одетая вот так…
— Если тебе не нравится, могу вернуться домой.
— Ни за что, — пробормотал он, снова привлекая ее к себе. — Завтра нас будет окружать толпа родственников, но сегодня вечером ты моя.
— Только сегодня вечером? — поддразнила она.
— Ты была моей с первой же минуты нашей встречи, Лео, — посерьезнел Джон.
— Я знаю, — ответила она тоже серьезно. — Я всегда это знала. Вот почему…
— У твоего итальянца не было ни одного шанса, спокойно закончил он и поднял с пола корзинку. — Боже, Лео, до чего же нам повезло, что у нас появился еще один шанс начать все сначала!
Леони думала об этом же, вся тая от ощущения счастья, пока нарезала ветчину и накладывала на тарелки картофельный салат и еще теплый хлеб, только что испеченный матерью.
— Еще есть сыр… А пудинга тебе придется подождать до завтра.
— У меня есть все, что нужно, — сказал он, целуя ей руку. — Надеюсь, твоя мама не слишком замучила себя этой готовкой! Я мог бы заказать еду в каком-нибудь ресторане и избавить ее от этой тяжелой работы.
— Возможно, в другой раз мы так и поступим, но завтра особый случай.
— Давай все-таки поужинаем, — улыбнулся он. — Я совсем забыл про вино! — Он вдруг вскочил, но она удержала его за руку.
— Ну давай же, Джон! Я слишком хорошо тебя знаю. Ты хочешь мне что-то сказать? — предположила Леони.
— Знаешь, это немного трудно…
— Почему? — Леони с подозрением посмотрела ему в глаза. — Речь пойдет о женщине?
— Да, — быстро ответил он и улыбнулся, видя, что она вспыхнула. — Даже и не думай, что сможешь побить меня, тяжело раненного! Кроме того, эта женщина — ты, Лео.
— Правда? — вздохнула она. — Тогда давай, продолжай.
— Раньше, — медленно начал он, — я всегда заботился о том, чтобы ты случайно не забеременела.
— Я знаю, — неожиданная дрожь пробежала по ее телу. — Именно поэтому новость о беременности Рейчел так потрясла меня.
Джон еще теснее прижал ее к себе, укладывая ее голову себе на плечо.
— Лео, когда я привез тебя на свою лондонскую квартиру, я действительно намеревался только выпить с тобой чаю. Я в самом деле не думал, что случится то, что потом произошло. А когда произошло, мысль о предосторожности даже не пришла мне в голову. Только потом… Я даже не думал… не подозревал, что ты ни с кем не была близка все это время… Я считал, что ты как-то предохраняешься сама.
— Конечно, нет, — безмятежно отозвалась Леони.
Джон нахмурился и приподнял ее лицо, заглядывая ей в глаза.
— Похоже, ты проявляешь поразительное безразличие к этой теме.
Она пожала плечами.
— Как и ты, я задумалась о последствиях только много позже… когда уже было поздно.
— И ты не возражаешь?
Она покачала головой.
— Поскольку речь идет о твоем ребенке, Джон, нет, конечно!
