Итак, как поступить с дачей и квартирой? Вот,
придумала. Мы давно хотели переехать в ближайшее Подмосковье, только денег на
строительство особняка нет. Пускай после моей скорой кончины Катюша продаст
принадлежащее мне имущество и построит дом, на фасаде можно привинтить
табличку: «Тут хотела жить счастливо до глубокой старости Евлампия Романова в
окружении детей и собак. Но злая смерть нарушила ее планы».
Да, так я и поступлю, завтра же отправлюсь к
нотариусу. Не надо только никому из домашних рассказывать о проблемах со
здоровьем, не люблю, когда меня жалеют.
Неожиданно из глаз закапали слезы. В поисках
носового платка я полезла в карман и вытащила бумажку с надписью «Петр Лыков».
Это же координаты мануального терапевта, врача – золотые руки.
Я быстро набрала номер.
– Алло, – сказал густой баритон.
– Можно Лыкова?
– Я у аппарата.
– Мне посоветовала к вам обратиться Ирина
Петровна.
– Хорошо, в чем ваша проблема?
– В шее есть такой позвонок, Атлант,
знаете?
Петр хмыкнул.
– Мой Атлант стоит неправильно,
пережимает сосуды.
– Снимки есть? – перебил меня врач.
– Да.
– Приезжайте завтра утром, пишите адрес,
сеанс стоит тысячу рублей.
– Сегодня нельзя?
– Я занят.
– Я могу умереть, примите меня сейчас.
– С какой стати вам погибать? –
удивился Петр.
– Атлант пережмет сосуд, и мне каюк.
– Вам сколько лет? – перебил Лыков.
– Ну… за тридцать.
– Теперь подумайте, столько времени вы
живете с таким позвонком, и ничего.
– Значит, до завтра дотяну?
– Абсолютно точно обещать вам такого не
могу, – рассмеялся Петр, – вдруг под машину угодите или кирпич на
макушку свалится.
– Но такое положение Атланта ведет к
быстрой гибели.
Лыков крякнул.
– Кто внушил вам такую ерунду?
– Ирина Петровна Самойленко.
– Старая обезьяна.
– Простите?
– Ирина Петровна – безмозглая мартышка. У
каждого человека имеются индивидуальные особенности. Завтра в девять утра!
– Господи, я не умру?!!
– Предполагаю, что когда-нибудь с вами
случится сей казус, но, надеюсь, не завтра, – отрезал Петр и бросил
трубку.
Глава 10
Невероятно приободрившись, я повернула ключ и
услышала тихое урчание мотора. Ну с какой стати я поверила старушке Ирине
Петровне? Хотя это ведь не ее диагноз, а беспристрастный снимок, сделанный
лазером.
На всякий случай я осторожно повертела головой
в разные стороны. Вроде ничего, жива пока. Ладно, завтра в девять утра Лыков
поставит позвонок на место, а сейчас поеду к Борискиной и попробую поговорить с
девочкой. Девяносто девять процентов за то, что она просто решила подшутить над
Кирюшей и на самом деле засунула ему в портфель презерватив, наполненный водой,
но один шанс остается. Вдруг Римма подложила ему пакет с завтраком?
Поплутав по улицам и переулкам, я выехала в
нужное место и увидела ряд совершенно одинаковых, двухэтажных, длинных домов,
покрытых облупившейся штукатуркой. Номеров на них не было. Я дошла до первого
подъезда. Двери здесь не было и в помине, перед глазами сразу возникла
лестница, а справа от нее тянулся длинный коридор. Тут только до меня дошло,
что «к. 6» означает номер не квартиры, а комнаты, люди, обитавшие в бараке,
жили в огромной коммуналке.
Слегка поколебавшись, я постучала в первую
дверь. Оттуда высунулась полная тетка в цветастом халате. Приглаживая рукой
вздыбленные волосы, она приветливо спросила:
– Вы ко мне? Заказ принесли?
– Простите, бога ради, за беспокойство,
но здесь здания стоят безо всяких опознавательных знаков, мне нужно отыскать
восьмой дом.
– Разве ж это дома, – вздохнула
тетка, – гнилушки картонные, по частям разваливаются. Вы ступайте вправо,
за гаражи, там восьмой барак найдете. Небось к Борискиным торопитесь? Наши все
уже там. Надо бы и мне, конечно, пойти, только внучок приболел, сижу, караулю
младенца. Правда, у Светки тоже малыш засопливел, да она его взяла и поперла.
Света просто выпить хочет! Совсем девка в алкоголичку превращается, шестнадцать
лет всего…
– Отчего вы решили, что я к Борискиным
иду?
– Не из наших вы, – вздохнула
тетка, – мы тут все друг другу почти родственниками стали, лаемся и
миримся постоянно. Вон какое несчастье приключилось! Беда горькая! Хотя Ленке
наплевать, небось так до сих пор и не поняла, что случилось с Риммой.
Я прислонилась к грязной стене.
– А что произошло?
– Так вы не знаете, – покачала
головой собеседница, – уж извините, я решила, что вас из школы прислали.
Девочка умерла, Римма Борискина.
– Когда? – еле выдавила я из себя.
– Вроде этой ночью, – пожала плечами
тетка, – за ней из башни прислали, а она… Вот как, деньги заработать
решила, хозяева ее и нашли.
У меня окончательно пошла голова кругом. Плохо
гнущимися пальцами я выудила из кармана куртки красное удостоверение и ткнула
бабенке под нос.
– Милиция, разрешите пройду к вам.
Назовите свое имя.
– Зина, – растерянно сообщила тетка
и посторонилась.
Я вошла в небольшую, до отказа забитую мебелью
комнатенку, села на ободранную табуретку и сказала:
– Зина, видите, я никаких бумаг сейчас не
оформляю, бланк допроса свидетеля не вынимаю, у нас частная беседа. Расскажите
мне откровенно, как своей подруге, все, что знаете про Римму Борискину.
Зина опустилась на стоявший рядом стул,
сложила на коленях большие кисти рук и словоохотливо начала:
