– Те сотрудники представляли районное
отделение, меня отправило городское управление. Где бы тут найти местечко
потише?
Внезапно из коляски понесся писк.
– Мокрая небось, – констатировала
Ира, – ладно, потопали к нам. Дома никого, мамка на работе, брательник в
рейсе, а жена его, прошмандовка, шляется неизвестно где.
Мы вернулись в первый барак. Ира с грохотом,
оставляя за собой черные полосы грязи, прокатила коляску по коридору и,
поковырявшись ключом в замке, пнула сапогом дверь.
Я кое-как втиснулась в помещение. Горький
вздох вырвался из груди. И кто-то еще смеет осуждать жителей барака за
пьянство? Да как выжить трезвому человеку в подобной обстановке?
Справа от двери стоял диван, слева софа, у
окна тесно прижались друг к другу два раскладных кресла. А еще сюда ухитрились
поставить стенку, маленький обеденный стол, холодильник и детскую кроватку
весьма потрепанного вида. Свободного пространства тут просто не осталось.
– Сколько же вас здесь живет? – не
выдержала я.
– Было пятеро, – охотно пояснила
Ира, доставая младенца из одеял, – потом бабка померла, посвободней стало.
Она у нас последний год лежала овощем, под себя ходила, то-то воняло, хоть
святых выноси. Слава богу, отмучилась. Брат радовался, чуть не плакал, а потом
я родила, снова нас пятеро стало. Но Нюська маленькая, много места не занимает,
и тихая, не орет совсем, только кряхтит, если ей чего не по нраву.
– Ты знаешь, что случилось с Риммой?
– Умерла она, – тихо ответила
Ира, – одним словом, скончалась. Ее Касаткины нашли, Наташа пришла узнать,
почему Римка к ним не явилась.
– Это та женщина, собак которой Римма
прогуливала?
– Ага. Она врач, – пояснила
Ира, – вроде чего-то делать пыталась до приезда «Скорой», но хрен
получилось! Вот как бывает! А мы хотели учиться дальше, а потом уехать отсюда!
И деньги теперь вроде как лично мои, ой!
Поняв, что сболтнула лишнее, Ира быстро
захлопнула рот, но правильно гласит пословица: «Слово не воробей». Впрочем, я
знаю еще одно не менее крылатое выражение: «Болтун – находка для шпиона».
– Какие деньги? – воспользовалась я
оплошностью девочки. – Говори немедленно.
Ира положила малышку на диван, села рядом и
подперла щеку кулаком.
– Римма в институт поступать собиралась,
копила доллары на взятку. Так ведь не попасть, с улицы туда не берут.
– Если хорошо выучить предмет, то проблем
не будет!
– Фигня все, – тяжело вымолвила
Ира, – в жизни как получается: есть у тебя деньги – живешь хорошо, нету –
паришься в бараке. Римка очень отсюда вылезти хотела, каждую копеечку
откладывала. У меня дома народу полно, но не пьют особо, разве что брат с женой
по пятницам нажрутся и куролесят, а у Риммы Ленка без тормозов, с отшибленной
начисто крышей. Наберется по самые брови, мужиков наведет, такое у них
начинается! Римма в коридор выползала и на подоконнике уроки делала. Ясное
дело, трудно, вокруг все ходят, орут. Только Римка была упертая, очень уж ей в
институт хотелось, думала, поступит, общежитие ей дадут. Я бы ее к нам
поселила, наши не против были, только куда? К потолку койку подвесить? Знаете,
как Римка заработать хотела? Она за каждую возможность цеплялась, а накопленное
мне на хранение отдавала, боялась, мать найдет и пропьет. Вот, смотрите!
Глава 11
Ира встала, подошла к гардеробу, порылась на
полке, вытащила пачку прокладок и протянула мне.
– Держите.
– Что это?
– Деньги. Я их между прокладками
запихнула, думала, если вор влезет, то побрезгует в гигиенических средствах
рыться!
Наивность девочки, успевшей стать в столь юном
возрасте матерью, удивляла. Домушники, как правило, лишены брезгливости и
всяких моральных стоп-сигналов, перевернут вверх дном все, желая отыскать
«нычку».
– Вы пересчитайте, – велела Ира.
Я вытащила пачечку зеленых купюр и через
некоторое время удивленно спросила:
– Тут целых четыре тысячи долларов!
– Именно так.
– Откуда же у Риммы столь огромная сумма?
– Накопила.
– Гуляя с собаками? Ира, не ври.
– Я всегда говорю правду, –
обиделась подруга Борискиной, – или почти всегда. Римка их заработала, ни
копейки не потратила. Правда, до недавнего времени тут всего полторы тысячи
баксов было. Две с половиной она пару дней назад притащила, ей заплатили!
– За что? Где Римма могла получить такое
большое вознаграждение?
– Не знаю, – грустно ответила
Ира, – она совсем поздно прибежала, около полуночи, дико радостная, сунула
мне конверт и шепнула:
– Спрячь, тут доллорешники.
– Ох и ни фига себе, – воскликнула
Ира, – откуда столько?
– Дали.
– За что?
– За работу!
– Какую? – испугалась Ира.
Маслова очень хорошо знает: длинные рубли
никто просто так не отмеряет. И чаще всего большие деньги потом оборачиваются
крупными неприятностями.
– Ерунду сделать надо, – зашептала
Римма, – одноклассника моего завтраком угостить. Прикинь, как мне повезло.
– Ты с ума сошла, – покачала головой
Ира, – за такое две с половиной тысячи не дают. Ой, смотри не вляпайся в
дрянь.
– Мой одноклассник, – принялась
объяснять Римма, – поругался с одним парнем, тот очень богатый, его
родители деньгами просто нафаршированы. Ему эти баксы как тебе копейка. Кирилл
этого богатенького идиотом при ребятах выставил, вот он и надумал отомстить.
Мне велено ему в портфель завтрак запихнуть, его собственный вытащить, а новый
положить.
– И что?
– А то, – захихикала Римма, –
там пургена полно будет, чтобы Кирюха обосрался! На уроке! Вот умора-то!
Ира с недоверием глянула на подругу. Но в
глазах Риммы сверкало лишь неприкрытое веселье.
– Все равно деньги огромные, –
повторила Ирина. – Ладно бы тебе за такую шутку сто баксов дали, а то
тысячу!
– Эй, погоди, – прервала я
ее, – ты же только что называла совсем другую цифру – две с половиной
тысячи.
– Остальные она потом донесла, –
объяснила Маслова. – Тоже очень поздно прибежала и новый конверт сунула.
