– Я многим нравлюсь. Такого жениха еще
поискать: красивый, умный, сексуальный, обеспеченный. Знаете, какие бабы мне на
шею вешаются! Точно, Римка пыталась мне глазки строить, только живо поняла: тут
ей ничего не светит – и отлипла. Не сама, правда, пришлось работу провести. А
то вначале завела моду, обработает собак и пищит: «Виталик, угости кофейком». Я
ей кружку налил, потом листок бумаги взял, крестик поставил и велел:
«Расписывайся». Эта дура и спрашивает: «Ой, Виталик, зачем?» – «Мать у тебя из
зарплаты вычтет за угощение». Живо удрала и больше не приставала.
– Но ведь это ты Римму на работу
пристроил.
– Точно.
– Где же вы познакомились?
Виталий потянулся, поерошил идеально
постриженные волосы и равнодушно бросил:
– В институте, на дискотеке.
– Да ну? В каком же?
– Я у отца учусь, – бойко ответил
парень, – в Академии медицинской психологии.
– И Римма туда пришла?
Виталий пожал плечами.
– Ко мне ее Алла Свириденко подвела.
Притопал я на диско, Алка подбегает и орет: «Твоя мать нашла тетку с собаками
гулять? Вот, знакомься, Римма, рекомендую». Ну и пошло-поехало. Алка дура, но
не падла, если кого приведет, доверять можно.
Посчитав разговор завершенным, Виталик вновь
вперился в экран, весь его вид говорил: тетя, вали отсюда. Наглость и
беспардонность избалованного парня стали меня раздражать.
– Виталий, – сурово воскликнула
я, – немедленно отвечай, зачем ты велел Римме положить в портфель завтрак?
Юноша оттолкнулся ладонями от стола. Дорогой
стул – не пластиковая конструкция на хлипких колесиках, которая стоит в комнате
у Лизаветы, а VIP-вариант из натуральной кожи – легко откатился на середину
комнаты. Младший Касаткин положил ногу на ногу и скорчил очередную противную
рожу.
– С какой стати мне прислугу завтраком
угощать? Может, еще бегать в барак кофе ей подавать?
Собрав все самообладание в кулак, я спокойно
сказала:
– Ты не понял. Объясни, почему приказал
девочке положить в сумку учащегося Кирилла Романова печенье, булочку и два
пакета сока.
Виталий крякнул:
– О…ь можно! За фигом мне со школьниками
дела иметь! Вы того? Да?
– Не ругайся!
– А вы мне не тыкайте, – взвился
нахал, – на одной помойке с вами не рос. Извольте обращаться, как
положено: Виталий Борисович.
Мое терпение лопнуло.
– Будет тебе Виталий Борисович и все
остальное по закону, – зашипела я, – свидание раз в месяц за хорошее
поведение, тушенка в посылке и душ по пятницам.
Студент разинул рот:
– Вы о чем?
– О том, сизый голубь! Окажешься на
нарах, там живо выпендриваться отучат!
– Больная, да? Да знаешь, кем у меня отец
работает? У него все твое ментовское начальство консультируется. Пожалуюсь ему,
и мокрое место от тебя останется.
– На здоровье, – ухмыльнулась
я, – прямо сейчас беги, смотри не споткнись о ковер. Только, когда речь об
убийствах идет, никакое начальство вмешиваться не станет.
– О чем вы? – изумился Виталий.
– Ты дал Римме отравленные пакеты сока и
велел подложить их Кириллу. А когда девушка выполнила поручение, убил ее.
Думаю, Римма принялась тебя шантажировать. Сначала потребовала денег, ты
испугался и отстегнул очень большую, по ее понятиям, сумму, решил по наивности,
что девица отстанет. Не учел, дружочек, ее психологию, хоть и учишься в
соответствующем вузе. Аппетиты шантажиста лишь возрастают от получения мзды.
Что она возжелала потом? Еще кучу долларов? Или потребовала жениться на ней?
Думаешь, свидетелей не найти? Миленький, ты убил Римму в бараке, вокруг полно
любопытных глаз. Стоит лишь начать опрос, и мигом найдется куча людей, которые
видели и слышали абсолютно все.
– Нет, вы и впрямь сумасшедшая, –
протянул Виталий, – на всю башку долбанутая. Какой сок? Какой Кирилл? Что
я Римме давал? Не знаю ничего. Римку-то как следует не разглядел. Алка ее
притащила, я домой привел, иначе самому бы пришлось с псами по улице прыгать. И
все! Да, она пыталась со мной амуры завести, только напрасно. Она дворняжка. Не
в моем духе цветок, еще и дура…
Чем дольше я слушала Виталия, тем яснее
понимала: студент не обманывает, он и впрямь ничего не знает о произошедшем.
– Кто, по-твоему, мог предложить Римме
деньги за подсунутый завтрак?
– Да откуда мне знать! – взвыл
юноша. – Ничего общего у нас не было! Вообще! Она прислуга, я хозяин!
Сделала работу, получила деньги, пшла вон! Вот вы станете дружить с
домработницей?
– Мы сами убираем квартиру, готовим обед
и гуляем с собаками.
– Нищета богатого не поймет, –
резюмировал студент.
Я снова ощутила гигантское желание сбить с
поганца спесь.
– Уважаемый Виталий Борисович, вы пока
единственный, кто мог Римму заставить…
– Поговорите с Алкой Свириденко, –
перебил меня наглец, – я их часто в институте видел, по коридорам шныряли
вместе.
– Алла?
– И Римма, – гаркнул Витя. –
Каждый раз недоумевал: с какой стати ей по академии бродить! Потом узнал, что
она к Алке таскается. Вот со Свириденко и болтайте, а от меня отвяньте! На
компе поклясться могу: ничегошеньки про Римку не знаю, такие девки меня не
интересуют.
– Давай телефон Аллы, – устало
сказала я, – кстати, пока у вас новая прислуга не появилась, помоги матери
с «песиками» справиться, тяжело ей их по коридорам таскать, а ты одной рукой
двух миттельшнауцеров поднимешь.
– Оставьте при себе идиотские
советы, – ответил грубиян, вновь подъезжая к столу, – сам разберусь,
без ментовского ума. Прощайте, дверь за вашей спиной.
Больше всего мне хотелось надавать противному
парню пощечин. Но, во-первых, я представилась сотрудницей милиции,
следовательно, не имею права распускать руки, а во-вторых, просто элементарно
не имею на это времени, до начала передачи на радио «Бум» осталось всего
ничего, и, если я сейчас не понесусь со всех ног на службу, могу лишиться
заработка.
Влетев в холл, расположенный между двумя
студиями, я увидела режиссера Карину, которая недовольно воскликнула:
– Вы меня до инфаркта доведете!
– Почему? – тяжело дыша, спросила я
и поставила на столик пакет с бутылками. – Хочешь попить? Минералку
принесла.
