Дурнота стала отступать. Я осторожно
пошевелила руками, кажется, двигаются. Значит, так! Сейчас еду к Аллочке,
продолжаю расследование и никому ни слова не говорю о своей смертельной
болячке, кстати, что со мной? Ни Петр, ни Соня не сообщили мне диагноз. Вот
Ирина Петровна мигом разболтала про олигофрению и кривой позвонок. Может,
все-таки она права, а Петр ошибается? Хотя какая разница! И доктор наук, и
Лыков пообещали мне скорую смерть, ей-богу, все равно, по какой причине она
наступит, главное, успеть найти цыганку.
Неожиданно мигрень ушла. Я обрадовалась, вот и
хорошо, значит, еще поживу. В голове прояснилось, перестали трястись коленки,
мне стало жарко. Я распахнула куртку, не стоит расстраиваться. Во-первых,
подождем результата анализов, во-вторых, все детство, отрочество, юность и
большую часть зрелости, до моего превращения из Фроси в Евлампию, я
безостановочно болела: отит, колит, бронхит, воспаление легких, аллергия,
насморк, кашель… – всего не перечислить. И ничего, жива пока. В-третьих,
следует немедленно заняться делом, вот если увижу, что конец близок, тогда,
умирая, велю Костину довести начатое мною расследование до конца.
Из-за угла вынырнуло маршрутное такси. Я
замахала руками. «Газель» притормозила. Я попыталась отодвинуть дверь, но она
даже не дрогнула. Интересно, какая умная голова проектировала эти машины? Для
того чтобы попасть внутрь, нужно приложить немало усилий. Как минимум
полагается знать, что вначале створку следует резко потянуть на себя, а затем
мгновенно дернуть влево. Без привычки и сноровки подобный трюк удается лишь с
десятой попытки. Впрочем, те, кто полагает, что выйти из маршрутки легче, чем
войти в нее, фатально ошибаются, изнутри дверь открыть практически невозможно,
и в конце концов, отодвинув ее, вы рискуете просто выпасть на дорогу, уже
совершенно обессилев.
Пару секунд я пыталась справиться с дверью,
потом увидела на стекле объявление «Граждане! Не хлопайте сильно дверью, она
может отвалиться и упасть вам на ноги».
От смеха у меня появились новые силы, руки окрепли,
и я наконец-то оказалась внутри салона.
– Эй, – ожил водитель, – садись
быстрей.
– Куда?
– Че, все занято? Тогда вылазь!
– Можно стоя? Мне только до метро.
– Нет!
– Но почему? Езды две секунды, –
заныла я, – холодно, мокро, замерзла вся.
– Я бы с дорогой душой, – сказал
шофер, – да начальство запретило. Сегодня утром нас предупредили: «Имейте
в виду, козлы, салон набивать нельзя. При аварии количество трупов должно
совпадать с количеством сидячих мест».
Я заморгала и увидела на стене еще одно объявление:
«Мамаши, садите на руки пятилетних детей, а не шестнадцатилетних придурков.
Граждане, ешьте орехи, семечки и бананы вместе с кожурой».
– Девушка, – раздался тихий
голосок, – идите сюда, тут местечко имеется.
Спотыкаясь о чужие ноги, я добралась до последнего
ряда кресел и умостилась на деревяшке, положенной между двумя мягкими
сиденьями.
– Эй, – заорал шофер, – тут
каждый входящий платит.
Я стала искать кошелек.
– Кстати, – ожила толстая тетка,
сидевшая около меня, – я еще когда деньги передала, где сдача?
– Я не осьминог, чтобы сразу всем монеты
протягивать, – сообщил шофер, стартуя с места.
– Остановите где-нибудь здесь! –
крикнул мужчина в кепке.
– Во народ! – восхитился
водитель. – Остановка где-нибудь здесь будет где-нибудь там. Предупреждать
об остановке следует заранее, причем орите так, словно вы пять минут назад ее
проехали.
Продолжая ворчать, он все-таки притормозил,
мужчина в кепке выбрался наружу, в салон полезли новые пассажиры.
– Куда поперли, – закаркал
водитель, – есть всего одно место.
– А около тебя, сыночек, –
залебезила старуха с пакетом, – давай там сяду.
– Э нет.
– Почему, сы́ночка?
– Здесь сидят только те, у кого девяносто
– шестьдесят – девяносто.
– Ты о чем толкуешь, детка? – не
сообразила старуха. – Про давление интересуешься?
Пассажиры тихонько захихикали.
– Жди следующую машину! – рявкнул
шофер, но бабуся оказалась из скандальных.
– А ну, давай жалобную книгу, –
обозлилась она, – место есть, а не садишь!
– Книга жалоб и предложений находится в
следующей машине, – не растерялся парень, – дождись и пиши что
хочешь.
– Ну погоди, – пригрозила
старуха, – ведь назло тебе ждать стану.
– Уходя, закрой дверь так, как у своего
холодильника, – не дрогнул водитель.
Ругаясь, бабуля осталась на мостовой.
– Сколько стоит проезд? –
осведомилась тетка, которой досталось место.
– Пять секунд страха – и вы в
метро, – раздалось в ответ, – стоимость аттракциона десять рублей. Ну
чего, поехали?
– Да, – прозвучал хор голосов.
– Классно, – кивнул шофер, –
выпускаю закрылки, просьба не бегать по салону, через пару секунд коснемся
колесами парковочной дорожки у метро.
Если вы думаете, что он пошутил, то глубоко
заблуждаетесь. «Газель» с невероятной скоростью понеслась вперед, ловко лавируя
между рядами машин. Пассажиров мотало из стороны в сторону, шофер подпевал
песням, доносившимся из радио. Я вцепилась в необструганную деревяшку:
интересно, место, которое досталось мне, на учете? А то сейчас разобьемся, и
мой труп окажется в микроавтобусе лишним.
Но, как ни странно, авантюра благополучно
завершилась возле подземки. Я вскочила в вагон и привалилась к дверям. Похоже,
поездки на общественном транспорте теперь напоминают игру в русскую рулетку,
остались живы – благодарите господа, ваш ангел-хранитель не почивал, а работал.
Несмотря на то что времени было почти
двенадцать дня, Аллочка спала. Дверь она распахнула не сразу, а когда наконец
открыла, оказалось, что хозяйка квартиры выглядит не лучшим образом: волосы
всклочены, глаза опухшие, рот раздирает зевота.
– Вы опять? – удивилась
девушка. – В такую рань! Прямо офигеть!
– Люди скоро обедать отправятся!
– Так я же болею!
И то правда, если вас свалила инфекция, лучше
всего задать храпачка, но мне недосуг ждать, пока хитрая врушка выспится.
