– Раз уж вы проснулись, придется ответить
на пару вопросов!
– С какой стати? – обозлилась
Аллочка.
Я вытащила фото.
– Ваше?
У девицы забегали пронырливые глазки.
– Ну… нет…
Я начала сердиться.
– Уверены?
– Ага.
– Вы ведь увлекаетесь фотографией.
– И чего?
– Знали Леру Кислову?
– С ней многие знакомы были, –
Аллочка постаралась изобразить полнейшее равнодушие, – и в театральном
институте, и в нашей академии, может, еще где. Чего ко мне опять заявились?
– Снимок…
– Его любой сделать мог, – быстро
отбила меч девица, – на обороте разве печать стоит? Работа Свириденко? Нет
ведь! Идите восвояси, спать хочу.
Я вытащила паспорт, раскрыла его и резко
спросила:
– Ваш?
Аллочка покраснела.
– Ну…
– Так ваш или нет?
– Мой.
– И где вы его потеряли?
– Кретинский вопрос! – взвилась
хитрюга. – Если б знала, пошла бы и забрала.
Я без приглашения вошла в прихожую, повесила
куртку на вешалку и спокойно спросила:
– Знаешь, что бывает за лжесвидетельство?
– Нет, – растерянно шмыгнула
сопливым носом Алла.
– Суд и срок.
– Врете.
– По статье за лжесвидетельство
привлекают редко, – продолжала я, – но постараюсь, чтобы ты получила
по полной программе, сполна. Вранье должно быть наказано!
– Эй, эй, – воскликнула Алла, –
вы что делаете?
– Звоню на Петровку, 38, – каменным
голосом ответила я, – вызываю автобус, чтобы отвезти тебя в СИЗО. Не
хочешь по-хорошему, придется применять жесткие меры. Впрочем, ты мне
понравилась, поэтому даю тебе совет: не ври следователю, это глупо. Твой
паспорт нашли у лотка, где торгуют овощами молдаванки, девушек допросили. Одна
из них, по имени Танька, мигом вспомнила, что к торговой точке не так давно
подходила девушка, показывала фото и спрашивала про Леру…
Из глаз Аллы потекли слезы.
– Ой, не вызывайте машину.
Я сунула мобильный в карман и притворно
вздохнула:
– Вечно меня жалость губит. Ладно, дам
тебе последний шанс.
– Пойдемте на кухню, – залебезила
хозяйка, – хотите кофе? Я дорогой купила, лучший из растворимых.
– Не пью суррогаты и тебе не советую,
лучше уж купить натуральные зерна. И пришла я сюда не для того, чтобы
наслаждаться арабикой, впрочем, я люблю только капуччино, тебе его не сварить.
И вообще, хватит зубы заговаривать, лучше быстро рассказывай: как было дело?
– Давайте хоть сядем, – взмолилась
Алла, – не у двери же болтать!
– Хорошо, – кивнула я, и мы прошли в
большую комнату, служившую хозяевам гостиной, столовой и кухней одновременно.
– Лерку к нам Сергей Васильевич
привел, – напомнила Алла, – из своего института.
– Ты об этом уже рассказывала.
Аллочка кивнула:
– Ага. И она со мной не очень общалась,
зато с Римкой сразу скорешилась, а я тоже с Борискиной дружила, поэтому мы
периодически втроем куда-нибудь закатывали.
Аллочку немного обижало сложившееся положение.
Они с Риммой вроде как хорошие подружки, тайн друг от друга не имеют, везде
вместе ходят, а тут появляется Лера, и Борискина мигом забывает про Аллу.
Свириденко почувствовала себя третьей лишней. Лера и Римма постоянно о чем-то
болтали, но стоило Аллочке приблизиться к сладкой парочке, как девицы замолкали
и фальшивыми голосами начинали обсуждать новинки косметики. В конце концов Алла
оскорбилась окончательно и решила поменьше общаться с Лерой и Риммой. Но внешне
Свириденко обиды не показала, не захотела, чтобы коварная бывшая подруга
поняла: Алла тяжело переживает ее измену.
В общем, внешне их отношения оставались
дружескими, а по сути сошли на нет. Но когда Лера пригласила ее к себе на день
рождения, Аллочка согласилась, хотя понимала: Кисловой не слишком хочется ее
видеть, зазывает Аллу лишь из-за Борискиной.
Решив посидеть в гостях часок, а потом,
сославшись на головную боль, смыться, Алла купила мягкую игрушку и ровно в семь
заявилась по указанному адресу.
Аллочка не так уж глупа, она очень хорошо
понимает, что мама, воспитывающая ее одна, делает все возможное, тянется в
нитку, чтобы дочь не чувствовала себя обделенной. Мамочка сделала в квартире
ремонт, покупает дочери дорогие вещи, но выше головы-то ей не прыгнуть. Алла
знает, что никогда не получит в подарок, как одногруппница Настя Гостева,
«Мерседес», и никакой злости к ней не испытывала. Так фишка легла.
Но, оказавшись в гостях у Леры, Алла
почувствовала черную зависть. Кислова жила в шикарном доме, в необъятной
квартире. В ее комнате было, наверное, метров пятьдесят. И вообще, если бы у
Аллы имелась такая жилплощадь, она бы оборудовала ее именно так, как это
сделала Лера. Компьютер, сканер, плазменный экран, DVD-система, огромное
количество дисков, мягкие диваны, кресла, торшеры, какая-то совершенно
невероятная круглая кровать с приделанными к ней столиками, мягкие, пушистые
ковры, на которых так уютно лежать…
Но еще хуже ей стало, когда начали приходить
другие гости. Какие подарки получила Кислова! Не описать словами: одной
косметики принесли мешок. Потом собравшихся позвали за стол. Родителей Леры не
было, они тактично удалились, оставив дочурку веселиться с приятелями. Стол
ломился от деликатесов, названия некоторых продуктов Аллочка попросту не знала.
Вон те зеленые стебли, воткнутые в салат, это что? Украшение или съедобная
вещь? Как расправиться с улитками? И каким образом добраться до никогда ранее
не пробованного мяса омара, если он подан в панцире?
Гостей обслуживали официанты, от ласковых
улыбок которых Аллу просто передергивало. Ей казалось, что парни, одетые в
черные фраки, издеваются над ней. Небось сообразили, что Аллочка впервые
оказалась участницей подобного застолья, и теперь насмехаются, заботливо
спрашивая:
– Вам вина? Белого, красного? Коньяк?
Водка? Текила?
Не желая выглядеть идиоткой и боясь выпить
крепкое спиртное, Алла ткнула пальцем в графин, в котором плескалось нечто
рубиново-красное.
– Это.
