Я протянула ей сотовый. Кира схватила трубку и
исчезла. Я раскрыла сумку Аллочки, которую привезла с собой, и стала перебирать
нехитрые пожитки: губная помада, тени для век, пудреница, смятый носовой
платок, потертый замшевый кошелек, расческа, пластинки жвачки и телефонная
книжка. Еще тут лежал крохотный телефончик, по виду очень дорогой, с внешним
дисплеем, замечательная игрушка ярко-красного цвета. Я повертела его в руках.
Кто бы мог подумать, что у не слишком обеспеченной Аллы обнаружится подобный
мобильник, на мой взгляд, он был ей совершенно не по карману.
Я начала листать записную книжку. Вот то, что
мне надо: Нина Рагозина и четко написанный телефонный номер.
– Спасибо, – сказала, выныривая
невесть откуда, Кира.
Я взяла свой телефон, записала в его памяти
координаты Нины и сказала:
– Вот, возьми. Это сумка Аллочки, надо
было тебе еще дома ее отдать, да я забыла и притащила сюда. В «Скорой» она
пропасть могла.
– Спасибо, – кивнула Кира, –
Аллочка любит эту сумку.
– Ты не знаешь, где тут туалет? –
поинтересовалась я.
Кира внезапно заплакала, я прижала ее к себе и
стала бестолково бормотать ненужные, лживые слова.
– Все будет хорошо. Аллочка поправится,
закончит институт, выйдет замуж, нарожает тебе внуков…
Кира, уткнувшись лицом в мою шею, скулила,
словно побитый щенок. Так мы простояли, наверное, с полчаса. Потом она наконец
успокоилась и пробормотала:
– Извини.
– Плачь, если тебе от этого легче.
– Уже все. Где тут туалет?
– Понятия не имею, сама хотела его найти.
Кира завертела головой в разные стороны и
неожиданно улыбнулась.
– Да мы около него стоим. Можно я первой
пойду?
– Ступай.
Кира исчезла на четверть часа, потом
появилась, вполне спокойная, со свежим макияжем на лице.
– Незачем хоронить ребенка раньше
времени, – решительно сказала она, – если стану сейчас в истерике
биться, Аллочке лишь хуже станет.
– Правильно, – кивнула я, –
собери всю волю в кулак и надейся всегда на лучшее.
В туалете оказалось очень чисто, и, что
поразило меня больше всего, тут имелась туалетная бумага, одноразовые полотенца
и прикрепленная к стене бутылочка с жидким мылом. Я оглядела в зеркале свою
физиономию и попыталась кое-как пригладить торчащие дыбом волосы.
– Просил же более меня не
беспокоить, – раздался из коридора раздраженный мужской голос.
– Но, Боря, – начала было говорить
Кира.
Закончить фразу ей не удалось. Мужчина повысил
голос:
– Просто безобразие, так эксплуатировать
мою порядочность!
– Наша дочь при смерти, Борис!
– Твоя дочь, – немедленно поправил
бас.
– Но…
– Никаких «но»! Я давал тебе денег на
аборт, а когда ты уперлась, честно предупредил: у меня жена, никаких
обязательств на себя принять не могу и не хочу. И что услышал в ответ: сама выращу,
никого не побеспокою.
– Ведь я тебя не трогала! –
взорвалась Кира. – Алиментов не просила!
– Какие, к черту, платежи на незаконного
ребенка, – окончательно вышел из себя Борис, – фамилия у нее не моя.
– Отчество твое!
– И что? Ты его ей сама записала. Кто в
метрике отцом указан?
– Ну…
– Баранки гну! Обещала не беспокоить, и
что? Сначала в институт устрой!
– Но…
– Не нокай! Девчонка полная идиотка,
учится бесплатно, через сессии ее тяну. Надо бы плюнуть!
– Только посмей, – заорала
Кира, – мигом к твоей Наташке заявлюсь и все выложу. Имей в виду! И про
Римму тоже! Кобель! Девочка умирает! Твоя дочь!
– Твоя.
– Но и твоя тоже! Я ее себе не пальцем
сделала.
– Это доказать надо!
– Подонок!!!
– Ты меня еще пугни, и твоя лентяйка на
улице окажется! Хватит со всякой ерундой приставать, поняла!
– Девочка умирает!
– Слышал уже. Крайне сожалею, что из
дурацкой порядочности взял ее в академию!
– Господи, какой ты мерзавец! Подлец.
– Очень хорошо, что вы, леди, это
наконец-то поняли. Разойдемся мирно. Я сволочь, вот и держись от меня подальше.
Кстати, когда ты деньги сперла, кто тебя выручил, а?
– Меня подставили!
– Вот что, голубка, – просвистел
Борис, – пошла ты со своей дочуркой на…
– Зачем тогда приехал?
– Чтобы лично, глядя тебе в глаза,
сообщить: забудь о нашем знакомстве.
– Я к Наташе поеду! Скандал устрою!
– Валяй, попробуй. Но моя жена умеет с
подобными суками разговаривать, как пришла, так и вон покатишься! А я Аллу
выгоню, даже ничего делать не придется, сама на сессии утонет и без диплома
останется, вот и думай теперь, как лучше поступить: ругаться со мной или
дружить. Выбирай: или ты сидишь тихо, не дергаешь меня по ерунде, или я
выталкиваю твою идиотку, настоящий балласт для моего вуза, вон. Между прочим,
какой-то талантливый ребенок не сумел получить образования, потому что его
место заняла твоя Алла.
Воцарилась тишина, потом раздались уверенные,
громкие шаги и послышалось истерическое всхлипывание. Я тихонько высунулась
наружу. Кирочка сидела на стуле, уткнув лицо в колени, плечи ее мелко-мелко
тряслись. Я осторожно кашлянула. Она подняла голову:
– Ты слышала?
– Ну, извини, случайно…
– Скотина.
– Это твой бывший муж?
– Нет.
– А кто?
– Отец Аллочки, любовник. Дернул же черт
меня с ним связаться, господи, хоть бы он умер…
Злые слезы потоком полились по бледным щекам
Киры. Я стала гладить ее по волосам.
– Ну, успокойся.
– Мерзавец.
– Не принимай близко к сердцу.
– Подонок, подонок, подонок!!!
– Пойди попей воды.
– Нет, ты меня послушай!
– Лучше потом.
